Пандемия. Шалёная. Коронавирус. Яна — праваслащная. Я — каталік. Самоизоляция. У Гародні дождж. Поўная акукарача. Ля Каложскай царквы.
Чувствовала себя контрабандистка, которая мимо польского таможенника тайком перешла границу (дозволенного). Захватив с собой фотоаппарат и телефон (почти что литр и картон), просочилась 19 марта на запись «антикоронавирусного» концерта Виктора Шалкевича. Две тысячи зрителей смотрели и слушали онлайн. Я — вживую. Кроме прочего, стала свидетелем, как тщательно мэтры обрабатывали руки дезинфектором. Скроль до конца, чтобы увидеть и научиться.
В Центре пусто и холодно. «Как в морге», — замечает Шалкевич. Он сыплет шутками и брызжет иронией. Кто не успел спрятаться от острого глаза и еще более острого языка Виктора — тот сам виноват. Лицо Шалкевича меняется со скоростью 24 выражения в секунду, а иногда я ловлю себя на мысли, что где-то там есть еще зашитый двадцать пятый кадр.
Анатолий Кандыба сидит в обнимку с баяном и глазом не ведет. Полная противоположность подвижному, как ртуть, Шалкевичу. Маэстро воспринимает барда в каком-то другом частотном диапазоне. Что там они передают друг другу на своих засекреченных волнах — никто не знает.
— Как, — спрашиваю Анатоля, — он вас уговорил работать вместе?
— Так уже 35 лет вместе, — пожимает плечами композитор .
Ну разве что по молодости, по наивности, на такое согласиться можно, думаю. А потом меня накрывает. Тридцать пять лет. Ну и ну. Половина моих знакомых еще не родились, как Шалкевич с Кандыбой уже играли вместе. Ангел на башне Фарного костела ромко заиграл ноту «фа» в моей голове.
АНтикоронавирусный концерт начался. «С Богом, как говорят у нас на Западе,» — выдохнул Шалкевич. Ангел на башне Фарного костела заиграл вновь. На этот раз для всех.
Что я могу рассказать? Что сидела в непривычно пустом зале Центра, что боялась нажать на спуск камеры в тишине, чтобы не испортить звук трансляции, что благодарила всех, кто придумал моду на бесшумные кроссовки и фотокамеры с приближением изображения.
Может, расказать, что думала — почему я здесь оказалась? Оно, с одной стороны, ясно: наглость — второе счастье. С другой — стучите и вам откроют. Ищите и обрящете. Кто же сможет отказать женщине, согласной целый час молчать?
Так что, прежде всего, мой антивирусный репортаж с закрытым ртом посвящается всем девушкам нашей (с Шалкевичем) парафии. А потом уже самому Виктору и его человеку-оркестру, Анатолию Кандыба.
Не могу не отметить, как друзья и коллеги «спалили» благородного Шалкевича ля Каложскай царквы. Друзья — они такие друзья.
Затихли последние аккорды. Погас экран камеры. Пол расслабленно заскрипел под ногами.
— Ну и холод здесь у вас, — передернул плечом Виктор.
— Серьезно? Мне прямо жарко стало. Думала, с тебя пар валить будет после часа на сцене.
— Так пар валит. Валит и собирается в облака. Облака поднимаются в небо, а потом … из них идет «У Гародні дождж».
***
Берегите друг друга, дорогие гродненские друзья и подруги. Любите наш город, пойте песни и встречайтесь (пока) онлайн. Ударим IТ-сознанием по коронавирусу. А еще — мойте руки и обрабатывайте их дезынфектором, как показывают Анатолий Кандыба и Виктор Шалкевич.
ч.
Многочасовые очереди, перфоратор и два окошка на регистрацию. Девушка сходила в Гродненское агентство по государственной…
Предприятие “Гродно Азот” 12 февраля в Telegram-канале анонсировало конкурс ко Дню родного языка. К самому…
Политзаключенный из Гродно Кирилл Кетурко покончил с собой в Центре содержания под стражей в Варшаве-Служевце…
Бывшему сенатору и директору «Красносельскстройматериалы» Владимиру Киселеву грозит до трех лет колонии за разглашение служебной…
"Молочный мир" обязали сменить название для серии глазированных сырков. После чьей-то жалобы в Министерство антимонопольного…
На Гагарина, 25 в Гродно продается двухкомнатная квартира с отлично сохраненным постсоветским интерьером. Дом, в…