Глава PandaDoc Никита Микадо заявил, что из-за арестов сотрудников компании в Беларуси приостановил проект помощи силовикам, которые решили уволиться на фоне задержаний и избиения протестующих. Кто продолжает его дело и кому они помогают, пишет «Радыё С**бода».
Четырех сотрудников минского офиса PandaDoc арестовали на два месяца по подозрению в хищении в особо крупном размере. Им грозит до 10 лет тюрьмы. Счета компании арестованы.
«Это ни в чем не повинные люди. Все, что я делал, делал исключительно от себя. И то, что я делал, не нарушает закон. Я помогал начать новую жизнь людям, которые отказались участвовать в терроре, отказались бить. Я не хочу, чтобы еще кого-то, кто не имеет отношения к моей инициативы, посадили в тюрьму», — заявил Микадо в интервью ВВС.
Его проект Protect Belarus предлагал силовикам, которые уволились, финансовую и юридическую помощь, а также оплату курсов переквалификации.
Стартап з Беларусі PandaDoc атрымаў 30 мільёнаў долараў інвестыцый
Продолжить дело Микадо намерен один из руководителей стартапа Deepdee Ярослав Лихачевский.
«Если Лукашенко руками силовиков развязал на улицах страны войну против белорусского народа, Никита сделал самое важное и самое сложное — первый шаг. Он сделал шаг навстречу, шаг к диалогу между белорусами в форме и их гражданскими братьями и сестрами. Этот шаг позволил тысячам сотрудников силовых ведомств избежать совершения преступлений и перейти на сторону народа», — написал он на своей странице в Фейсбуке.
Чем и как помогает фонд, основанный Никитой Микадо, кому уже помог и на какие суммы, а также о работе других фондов в эфире «Настоящего времени» рассказал Андрей Стрижак, соучредитель Фонда солидарности, член Координационного совета.
— Известно ли вам, сколько сейчас в Беларуси и за ее пределами существует инициатив для помощи уволенным или пострадавшим?
— Ярослав Лихачевский — мой коллега и соучредитель Фонда белорусской солидарности BYSOL. Его заявление согласованная с фондом. Поэтому, по сути, это две руки, которые сейчас совместно будут держать этот флаг, о который он так ярко заявил.
Поэтому фонд BYSOL и стартап Deepdee — это смежные структуры, которые теперь будут делать то, что начал Никита Микадо вместе с нами. Программа Никиты шла параллельно с программой фонда BYSOL, и заявки, которые были поданы в программу Никиты, обрабатывались и нашими волонтерами.
— Как вы оцениваете поступок Никиты?
— Я оцениваю его абсолютно спокойно, это решение человека, который отвечает за своих подчиненных. Власть использует абсолютно террористические методы захвата заложников, которые не могут быть никоим образом оправданы никаким рациональным обоснованием. В начале XXI века мы видим те же самые принципы, которые использовались нацистами в 1940-х годах, когда захватывались какие-то заложники для того, чтобы прекратить ту или иную деятельность.
— Это значит, он, по сути, пошел на выполнение требований террористов, когда такую риторику использовать?
— По большому счету, Никита Микадо делает все для того, чтобы спасти людей. И я не могу давать никакой оценки тому, что сейчас делается в компании PandaDoc. Мы полностью поддерживаем нашего коллегу в том, что он делает. Потому что первое для нас — это люди. Мы, в отличие от властей, считаем людей и в первую очередь стараемся сберечь их жизнь и здоровье.
— Расскажите, кто к вам уже обращался?
— На данный момент только в Фонде солидарности есть около тысячи заявок. Кроме этого, еще около полутысячи — в инициативе Никиты Микадо. Из этих полутора тысяч около 30%, видимо, — это силовики, которые решили не подчиняться незаконным приказам.
— Это сколько человек?
— Это около 450−500 человек. Сейчас мы работаем с этими заявками достаточно быстро, мы уже вышли на нашу проектную мощность, на данный момент оказана помощь на сумму более 230 тысяч долларов именно по тех, кто проходит по фонде BYSOL. Мы надеемся на то, что люди будут дальше обращаться.
Сегодня, например, стало известно о вопиющие факты. Один из жертв милицейского насилия, молодой парень, решился обнародовать информацию о том, что его изнасиловали омоновцы. МВД уже оперативно отреагировала, сказала, что это ложь.
Пользуясь возможностью, лично Казакевичу, первому заместителю министра внутренних дел Беларуси, я теперь говорю, что у нас есть вся информация и все документы, которые подтверждают, что ваши сотрудники совершали насилие в отношении человека. Мы знаем этого человека и готовы обнародовать эти факты, как только он будет готов.
— Аргумент был такой: в автозаке изнасиловать невозможно.
— Казакевич, наверное, практик в этих вопросах, где и когда можно насиловать. У меня в голове не укладываются такие комментарии, учитывая, что человек реально стал жертвой насилия.
— На что потрачены деньги — 230 тысяч долларов, про которые вы говорите? Чем именно помогаете?
— Есть две категории выплат. Первая категория выплат — это люди, которые уволились или были уволены по политическим причинам. С этими людьми мы работаем таким образом, что мы выплачиваем им сумму в размере 1,5 тысячи евро — это три среднемесячные зарплаты, которые, как мы посчитали, должны быть у людей, чтобы обеспечить более-менее достойный уровень жизни.
Второй тип выплат — это выплаты организованным структурам работников, которые сейчас ведут забастовки, в основном итальянские забастовки.
— Люди, которые уволились, силовики в первую очередь, они находятся внутри страны?
— Это разные истории. Есть те, которые выехали, есть те, которые остались в стране. В любом случае помощь получают и те, и другие, в том числе и те, кто сейчас в Беларуси.
— Или вы рассчитываете, что к вам могут обратиться какие-то топ-чиновники?
— Абсолютно. Но я думаю, что там людьми будет двигать не финансовый вопрос, впрочем, как и многими теми, кто обращается к нам за помощью, а в первую очередь вопрос восстановления справедливости и нежелание выполнять преступные приказы действующей власти.
— Вам самому угрожали? У вас есть кого брать в заложники?
— У каждого человека есть кого брать в заложники. Для меня каждый человек, который сейчас остался в Беларуси и который выходит на улицы, у которого есть гражданская позиция, — это потенциальный заложник. Я с печалью смотрю на свою фрэндстужку, в которой все больше информации и новостей о том, что моих друзей сажают в тюрьму. Ясно, что это не из-за меня, а из-за их гражданской позиции, но для меня каждый, кто сейчас на Окрестина или в Жодино, это именно такой заложник.
— Вы, если я не ошибаюсь, сейчас в Европе?
— Так, я сейчас в Вильнюсе.
Читайте также:
