Hrodna.life не раз писал, как реагируют обычные гродненцы и специалисты на малые архитектурные формы, которыми в последние годы заполняется город. Мы спросили в Управлении архитектуры, каким образом согласовывались эти объекты и как к ним относятся городские архитекторы.
Малые архитектурные формы – это и наболевшие мусорки, и фотозоны, и рояль в парке. То есть все то, что устанавливается без фундамента, временно для удобства жителей или для красоты, что несет какую-либо функцию и дополняет архитектурную композицию застройки.
Кризис в архитектуре и высший бал за урны
Малые и монументальные архитектурные формы согласовывает экспертно-художественный совет. Памятники проходят республиканский монументальный совет, декоративная скульптура – областной.
– Теоретически за каждой бумажкой можно ездить в Минск. Люди же пытаются избежать бесполезных действий, — говорит Ольга Борейко, начальница управления архитектуры Гродно.
– ЖКХ не пришло в голову обратиться туда за согласованием урн. Почему организация, которой поручено ставить урны или лавочки, должна спрашивать разрешения у монументального совета, им же поручено. Формально – это перебор, – считает Ольга Борейко.
При комплексном благоустройстве территории (улицы, площади, сквера, района) разрабатывают подробную проектную документацию. В ней оговорены и малые архитектурные формы. Проходит время, они изнашиваются и специальные службы должны их менять. На практике случается так, что структура обслуживающих организаций уже поменялась. Проектной документации, разработанной ранее, нет. В результате ЖКХ меняет то, что износилось, по своему усмотрению.
«Мусороперерабатывающим заводом руководит очень креативный человек. Одно из его предложений – урны. Это всё вещи вкусовые. Уже после установки мы отправляли их в Министерство архитектура и строительства, — рассказала Ольга Борейко. — Там нам поставили высший бал за благоустройство, а население пинает нас ногами – как мы могли такое допустить. В данном случае ЖКХ проявило фантазию и инициативу, а у нас в архитектуре в то время как раз был кризис, один главный архитектор сменял другого, не успевали, архитектура на какое-то время просела. Но это не такая уж страшная ошибка. Вот по поводу здания Семашки – это ошибка, но к нашему мнению не прислушались».
Должность, которой нет
Раньше в Управлении архитектуры и градостроительства была должность второго заместителя главного архитектора города – главный художник. Этот человек согласовывал то, что устанавливается в городе. Шестнадцать лет назад должность сократили при сокращении штата госслужащих как лишнюю, но работа осталась.
— На сегодняшний день у нас столько административных процедур, что специалиста, который бы отдельно этим занимался, просто нет. Проблема в том, что профессионалы говорят, что это [озеленение, благоустройство — HL] непрофессионально. Да, это так. Но профессионал за это просит деньги. Городские же службы делают это за ту же зарплату, которая не предусматривает ни наличия вкуса, ни специального образования.
Читайте также: «Во всем виноваты архитекторы». Что думают горожане о застройке центра Гродно
Год малой родины затянулся
Городские службы украшают город, как умеют, посвящая свое творчество определенным датам. В 2018 году объявили Год малой родины, который, согласно указу президента №247 , длится до 2020 года включительно. В 2018 году «Горсвет» установил глобус на клумбе перед Фарным костелом в честь городов-побратимов Гродно. По мнению главной архитекторки, он не выдерживает стандартов качества, хотя формально ничего не закрывает. Убирать его пока не планируют.
То же касается и печати с гербом – подарка Гродно от «Горсвета» ко Дню города. Два года назад ее установили ближе к танку на Советской площади, позже перенесли на газон перед костелом. С тех пор ее вспоминают в списке визуальных неудач городского пространства.
– Печать и по качеству, и по месту, где она лежит – нелепа,– признает начальница управления архитектуры. – Вообще она может быть, но не таких размеров, и наверное, в бронзе.
– Был Год малой родины. Одна за одной шли юбилейные даты. В этой связи появилась новая модная тема – фотозоны. Это идеологическая волна, как плакаты и агитки когда-то в Советском союзе. Предприятию было “нарезано” подготовить фотозоны. Где-то это делал художник, где-то привлекались рекламные компании.
Рояль и парк
Тот же мусоросортировочный завод установил в феврале 2020-го и декоративный рояль в центральном парке. Рояль был покрыт пластиковой травой и «играл» сначала Стаса Михайлова, потом Бетховена. Его убрали меньше чем через месяц после коллективной жалобы горожан председателю горисполкома Мечиславу Гою.
– Надо было просто дождаться сезона, заполнить его цветами. Это из серии фотозон. Хотелось бы, конечно, чтобы ноты были черными, а не бронзовыми. Но на День города рояли с цветами смотрелись хорошо. Весь мир обошли машины с цветами.
Город-музей – это плохо
Парк Жилибера чаще других подвергается экспериментам, но Ольга Борейко убеждена, что это нормально:
– Парк в центре, хотим мы того или нет, многофункциональный, как и весь наш центр. Он не мертвый. Слоган «Город-музей» мне не нравится: в музее никто не живет, туда можно приехать, погулять и уехать. А мы здесь живем. Хорошо смотрятся те города, которые наряду с сохранением своего наследия еще и живые. Есть вещи, которые надо сохранять: планировочная структура, кварталы. Но то, что рядом со старым может появится новое, – нормально. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Парк – это как раз та площадка, где такие идеи могут быть реализованы и обкатаны: пошло – стоит, не пошло – убрали.
Ольга Борейко считает, что гродненцам стоило бы быть более снисходительными к авторам.
– У всех разный уровень. Мы не можем всех подвести под одну гребенку. Есть венская опера, а есть художественная самодеятельность. И одно, и второе имеет право на жизнь.
– Есть очень спорные авторские произведения – и в малых архитектурных формах, и в постройках. Заказчик вложил деньги, посчитал, что это нужно городу. Момент уважения к ним тоже очень важен в городском пространстве. Экспертный совет существует, но момент, что мы туда несем, а что нет – очень тонкий. Скульптуру – обязательно, а более простые вещи часто остаются на совести заказчика.
Вообще Ольга Борейко относится к архитектурным неудачам городских служб по-философски: «Это постоит и уйдет».
