Пока в Беларуси отмечали 101 годовщину октябрьской революции, в Армении праздновали более скромную революционную дату. Их «революции любви и солидарности» всего полгода. В Кыргызстане и Украине тоже ведут счет годам собственных революций. Гражданские активисты из этих стран рассказали, как начинались революции и как обстоят дела сейчас.
Если бы революция провалилась, то человек 30 получили бы сроки от 8 до 15 лет. Еще человек 150 — до 5 лет. Такие подсчеты сделал после победы Армянской «революции любви и солидарности» журналист Левон Барсегян. «Но что-то все равно бы случилось», — добавляет он. Накануне апрельских событий настроения в стране были очень депрессивными. «Пора валить» — так многие видели свои планах на будущее. За год трехмиллионную Армению покинули больше 50 тысяч человек.
Лишь бы не было войны
Противоборство власти и оппозиции в стране сохраняло статус кво до 2016 года. Тогда случилась четырехдневная война в Нагорном Карабахе. До этого конфликта власти позиционировали себя гарантом мира в регионе. «Говорили, что да — есть коррупция, да — экономика не развивается. Но самое важное — это безопасность и поэтому можно терпеть эту власть», — рассказываем журналіст і політолог Микаэль Золян. — Этот миф надломился."
«Мы 20 лет спорили», — вспоминает Левон Барсегян. — Когда оптимисты говорили «Так больше продолжаться не может», им напоминали, что Франко правил в Испании 40 лет. Когда пессимисты вздыхали «Это будет вечно», им возражали словами о судьбе Чаушеску".
Михаэль Золян называет то время одним словом — безнадега.
Поводом сменить старую пластинку стало решение экс-президента Армении Сержа Саргсяна выдвинуть свою кандидатуру на пост премьер-министра.
Надо что-то делать
«Надо было выйти из этого состояния и начать что-то делать. Тогда появилось движение «Сделай шаг. Отвергни Сержа», — говорит Золян. По мнению политолога, речь шла не только о персоне армянского экс-президента. Просто его имя стало символом системы. «Серж — это то, что есть в тебе. Например, когда даешь взятку гаишнику, вместо того, чтобы доказать невиновность или заплатить штраф по закону. Все мы в той или иной степени участвовали в этой системе». Решение было в том, чтобы освободиться от практик, позволяющих тобой управлять. Какой шаг сделать — каждый должен был решить сам.
«На протестах обычно люди с микрофоном говорили, надо делать так и так. Слушайте нас, мы знаем, что правильно. Наши лидеры говорили наоборот — не доверяйте нам. Делайте то, что вы сами считаете правильным. Главное — без насилия», — вспоминает о начале революции Левон Барсегян.
Спонтанная революция и встреча поколений
«Сейчас некоторые говорят, что революция была спонтанной, — рассказывает Оля Азатян, — Нет. Началом был 2008 год. С тех пор нарабатывалась практика сопротивления».
Для сегодняшнего главы государственной контрольной службы Армении, Давида Санасаряна, путь в революцию начался еще раньше и - с привода в полицию. «Когда меня впервые забрали в участок, я понял, что это — начало». С тех пор прошло 11 лет. «11 лет я говорил о коррупции. Не могу сосчитать, сколько раз за эти годы был в тюрьме, сколько раз мне в полиции говорили, что не стоит политикой заниматься. Тогда не мог себе представить, что буду на той позиции, которую занимаю сегодня, что у меня будет сила остановить коррупцию в стране. Урок, который я получил от жизни — что надо пробовать, пробовать, пробовать и никогда не сдаваться».
Новые технологии, по его мнению, очень помогли революции. «Полиция блокировала демонстрантов, а они вели стримы. Попытки провокации провалились благодаря людям, которые показывали, что происходит».
Правда, конфликт поколений тоже был. Родители поначалу сопротивлялись инициативе детей и не хотели отпускать их на улицы. А когда поняли, что те не остановятся, «взяли бутерброды, взяли воду и сами пошли за детьми», — рассказывает Левон Барсегян. На протесты вышли даже семьи силовиков, чего раньше в Армении не было. А потом и полиция перешла на сторону народа.
Новое время
Пока все не так плохо", — сдержано коментирует Золян. - Есть активность старой власти, сохраняется ресурс старых элит. Но в целом ситуация изменилась. Возникают новые политические силы". По его мнению, самые главные перемены произошли не в кабинетах власти, а в обществе: «Люди прошли гражданскую школу и более адекватно оценивают ситуацию. Сознательность поднялась на новый уровень за месяц революции. Такое общество больше не согласится терпеть диктатуру».
Взгляд со стороны
Кыргызстан: «Мы, кыргызы, сейчас с некоторым стеснением говорим, что у нас было уже две революции — в 2005 и 2010 году. Потому что существенных перемен, как например в Грузии, у нас в Кыргызстане не было», -говорит председатель комитета защиты слободы слова, Адил Турдукулов.
«Армянским коллегам хотел бы сказать, что нужны изменения не только внутренней, но и внешней политики. Останутся ли они в стратегически важных для России организациях? Если да, то провозглашенные идеи парламентской демократия могут быть под угрозой. Сопредельные страны, где существует жесткий авторитаризм, не позволят в полной мере эту форму реализовать. Наш пример это подтверждает.»
Проблема, по его мнению, в том, что в Украине не было смены политической элиты. Пришло более либеральное и прозападное крыло старой. «Но это еще не конец преобразований. Сейчас большой вызов для нас — следующие парламентские выборы. Возможно, к тому времени большинство будет готово к реформам в стране, а не их затягиванию».
Как быть остальным?
По мнению Ивана Омеляна, гражданским активистам из постсоветских стран не нужно бояться идти в политику. Потому что любой активизм — это тоже политика. «Если вы хотите чистый подъезд, вы уже влияете на политику города и государства. Чтобы изменить страну, нужно не изменять своим принципам. Единственная возможность не дать внешним силам помешать переменам, это быть самим к ним готовыми».
Не знаете, что подарить вашему любимому? Лучший подарок — мужские духи. Лучшие ароматы от самых известных брендов. Высокое качество, отличная цена.
