С момента Августовской облавы прошло уже 80 лет, но до сих пор вокруг одной из самых масштабных карательных операций послевоенного времени остаются вопросы. Судьба многих задержанных неизвестна — как и место, где, предположительно, часть из них была расстреляна. Оценка самой облавы тоже различается: в официальных Польше и России на те события смотрят по-разному.
Карательная операция советских войск против местного населения проходила в Августовской пуще с 12 по 28 июля 1945 года. О том, как проходила Августовская облава, вы можете прочитать в нашем первом материале.
После облавы
Во время облавы было задержано 7049 человек. Позже отпустили 5115. Остальных — 1934 — передали СМЕРШу. Из них 844 признали «бандитами»: 592 поляка и 252 литовца. Еще 1090 оставили «на проверку» — судьба этих людей неизвестна.
Историки пытаются восстановить события по рассказам очевидцев, обрывкам документов и воспоминаниям.
Известно, что задержанных сначала держали в сараях, подвалах и землянках, где проводили допросы. После такой предварительной «проверки» часть людей отпустили. Остальных отправляли в Августов, Сувалки и другие места. Оттуда их грузовиками увозили в неизвестном направлении.
По меньшей мере 592 человека были расстреляны. Приказ поступил с самого верха советской власти. Начальник контрразведки СМЕРШ, генерал Виктор Абакумов, сообщил руководителю НКВД Лаврентию Берии, что 592 «бандита» необходимо ликвидировать. Все согласовали. Расстрелами занимался спецбатальон НКВД под надзором генералов Ивана Горгонова и Павла Зеленина.
Скорее всего, остальные задержанные тоже были убиты. В письме говорилось: всех остальных «бандитов» ликвидируют таким же образом.
Вопрос про место захоронения годами задают и семьи жертв, и историки. Вторые сходятся лишь в одном: казни и захоронения происходили за пределами современной Польши. Рассматриваются два места: либо Калининградская область, либо окрестности деревни Калеты в Беларуси.
Есть также версия, что людей казнили в районе фортов под Гродно. Часть могли похоронить рядом с этими сооружениями. Раскопки могли бы пролить свет на судьбу жертв.
Что говорят власти Польши и России
«Августовская облава» — те события, на которые историки и политики Польши и России смотрят по-разному.
Позиция Польши однозначная: это самое масштабное преступление против поляков после Второй мировой, когда были убиты и мирные жители, выглядевшие «подозрительно». В стране чтят память погибших. Например, в польском местечке Гибы каждый год начиная с 1992 года летом проходят памятные мероприятия.
Здесь два памятника. На одном: «Они погибли потому, что были поляками», на другом — «Жертвам сталинского преступления летом 1945 года». В Августове готовят к открытию музей, в Белостоке организовали выставку фотографий жертв облавы.
Польские исследователи и власти считают, что операция была направлена на уничтожение партизан и мирного населения. По мнению историка Лукаша Каминьского (директора Института национальной памяти в 2011—2016), облаву можно считать преступлением против человечества — геноцидом.
Некоторые командиры партизан были посмертно награждены орденами. Однако есть мнение, что они были причастны к расстрелам, сжиганию деревень и убийству евреев. Споры по этим фактам в Польше продолжаются. Тем не менее 12 июля официально признан Днем памяти жертв Августовской облавы.
Позиция России
Позицию России по этим событиям 17 декабря 2012 года озвучил министр иностранных дел Сергей Лавров на пресс-конференции с Радославом Сикорским:
— «Августовская облава» — одна из страниц совместной истории. Мы готовы через комиссию историков рассматривать все аспекты, чтобы картина была всесторонней. В облаве не было ничего линейного — всё оказалось сложным. Главное — не превращать историю в инструмент современной политики.
На данный момент власти двух стран по этому вопросу не сотрудничают. Переписка с российской стороной продолжалась до 2013 года. Польские историки указывали, что доступ к архивам блокируется Генпрокуратурой РФ.
Однако еще 30 лет назад Россия отвечала на запросы. В 1995 году прокуратура РФ подтвердила задержание 7 тысяч человек после Августовской облавы. В отношении 575 возбудили дело, но обвинений не выдвинули, в суд не передали.
Отдельно стоит выделить позицию российской правозащитной организации «Мемориал».
29 декабря 2021 года Мосгорсуд ликвидировал юридические лица «Международного Мемориала» и Правозащитного центра «Мемориал». Оба продолжают работу без регистрации. В 2022 году «Мемориал» стал лауреатом Нобелевской премии мира.
Историк Никита Петров в 2012 году направил в районный московский суд запрос о реабилитации 14 польских партизан, пропавших летом 1945 года около Августова. В иске отказали. В разговоре с Gazeta Wyborcza он говорил, что будет оспаривать решение суда.
«Мы знали, что в архивах ФСБ есть документы по жертвам Августовской облавы. А сейчас мы выяснили, что это личные дела, протоколы допросов и обыска,
т. е. это очень ценные материалы для тех, кто хочет раскрыть тайну преступления 1945 года, — сказал историк. — Да, приговоров партизанам, схваченным в лесах под Августовым, в архивах нет. Но их там быть и не может. Ведь Берия приказал своим палачам ликвидировать поляков так, чтобы от них не осталось и следа. Сталинские бандиты (мы, исследователи, прекрасно это понимаем, и только прокуроры делают вид, что этого не знают) убивали именно так: тайно и тщательно заметая следы».
Позиция «Мемориала» с тех пор, судя по всему, не изменилась. Организация получила премии МИД Польши и Института национальной памяти.
А что в Беларуси?
В Беларуси темой Августовской облавы серьезно никто не занимался. Сотрудничества с Польшей не было. Несколько лет назад директор отделения Института национальной памяти в Белостоке Барбара Боярын-Казберук (работала на этой должности в 2012—2017 гг.) обращалась к властям Беларуси за помощью, но результата не было.
Официальная позиция белорусских властей не озвучивалась.
В 2021 году в газете «СБ — Беларусь сегодня» вышла статья политического обозревателя издания Максима Осипова. В ней облаву называют операцией по зачистке от бандотрядов Армии Крайовой.
«Документы свидетельствуют, что местное население, насмотревшись на зверства аковцев, меняло свое отношение к бандитам. Если раньше западнобелорусские поляки являлись основной пособнической базой бандформирований, то впоследствии многие жители оказывали содействие органам власти по ликвидации банд. Экстремизм во имя сомнительных политических идей все больше уступал место прагматизму жизни: мирной жизни и созидательному труду во имя будущего», — написал Осипов.
