«Администрация в заложниках, они не остановят завод». «Азотовец» — о забастовке, задержаниях и зарплате

Смены на «Гродно Азот» неполные, работают сотрудники, которые еще не прошли длительное обучение. Но администрация не сможет остановить завод, потому что у них такой приказ, сказал сотрудник завода Владимир Журавко в прямом эфире в Instagram Андрея Ирхи.

О Владимире гродненцы узнали, когда он записал видео о своем присоединении к стачке. Сейчас Владимир на больничном листе, живет не дома, отказывается от поддержки и не собирается уезжать за границу. Hrodna.life выбрал главное из разговора.

О требованиях и задержаниях в августе

Ничего после выставления требований к руководству города и руководству администрации не поменялось, как и в городе. Через неделю-две после прилета «лучезарного» только усилилось давление на всех активистов.

На «Азоте» дали тринадцатую зарплату — вдруг нашли деньги. В среднем люди от 300 до 600 рублей люди получили единоразово. Подняли на 15 процентов зарплату в час-тариф — вдруг изыскали средства. Это такие смешные деньги. Слышал среди своих коллег, что мы готовы заплатить и больше этих 13 зарплат, только поменяйте что-то. Проблема была в том, что организованный стачком выставлял требования политические. Мы не могли на своем предприятии на законном уровне даже вести переговоры. Мы слышали: «От нас это не зависит».

На «Азот» начали пригонять милицию, рупора. 25 августа 28 «азотовцев» задержали по дороге с работы. По совпадению 26 августа была встреча с Караником (Владимир Караник — председатель Гродненского облисполкома — Hrodna.life). Мы подняли вопросы по поводу «площадей», которые нам разрешали и перестали разрешать, сборов, «тихарей». И по поводу беспредела: люди без символики и лозунгов, идя домой с работы были задержаны. Караник распорядился, чтобы все телефоны задержанным были возвращены. В этот же вечер всем всё вернули. Администрация пообещала, что на этом деле уводят их работу. Администрация действительно сработала — по истечению 60 суток ни одно дело из 28 до суда не дошло.

У нас всё было сосредоточено на «Азоте». Приходили люди из Следственного комитета и из прокуратуры, требовали списки всех «стачкомовцев». Работали с нашим руководством. С личным делом Юры (Юрий Рововой, лидер стачкома, уехал в Польшу — Hrodna.life) ходили. Приходили «тихари» снимать на «Азот». У меня лично был диалог с руководством. Мне сказали: «Вы поймите, у вас на „Азоте“ всё начинается, все шествия. Вы, когда доходите до города, собираете много тысяч людей». Где зарождается движение, начинается и давление.

О забастовке и штрейкбрехерах

На заводе с кем ни разговариваешь — все готовы на словах. Но все ждут большинства, а не хотят его формировать. «Дневняки», дневная служба прикрывается тем, что от них мало что зависит — их легко заменить. Всё зависит от технологов, технологического персонала, коим я и являюсь. Мой стаж — свыше 14 лет в этом цеху. У меня самое сложное рабочее место. Я веду технологический режим. Я — оператор, должен принимать оперативные действия и меры в случае внештатных ситуаций. Веду контроль — температура, давление, расходы. Осуществляю контроль и вношу корректировку в процесс — обучен именно на отработку аварийных и внештатных ситуаций.

Одного-двух-пять человек можно заменить всегда. <…> Аппаратчику, который с пожароопасной ситуацией не имеет дела, после двух-четырех месяцев надо еще столько же работать присмотром. Оператор 6-го разряда формально надо обучаться полгода и столько же работать под присмотром. «Деды», пенсионеры, которые нас учили, говорили: если ты не прошел две-три остановки цеха — ты еще не оператор. Это два-три года надо отработать.

О задержании и отношении ОМОНа

Ребята начали собираться перед проходной заводоуправления с 7 утра (26 октября — Hrodna.life). В основном работа начинается на предприятии с 8. Они начали собираться с 7, чтобы видеть количество солидарных людей. Народ действительно начал собираться — скапливалась критическая масса. Сотрудники правоохранительных органов правильно сработали. Если бы они не начали задержания и разгон, там к 8.00 образовалось бы просто невероятное количество людей. Люди увидели бы на самом деле свое количество, когда нас много — никто не боится. Силовиков было столько же — эти ружья, эта их форма… В 7.20−7.30 мы начали переговариваться c ними. В 7.30 начались задержания — им по рации была дана команда задерживать.

Меня задержали третьим. В автобусе находилось человек 30−40 — сидели на всех «сидушках» и полу. Всего было два автобуса. Парень, которого заводили первым жестко, просто спросил: «Я что, преступник?». Перед нами его лицом в пол в конец автобуса и дубинкой, и кулаками, и ногами… ОМОНовец кричал, оскорблял… <…> Второго — лицом в пол, раком всех ставили, друг на друга ложили. Дальше именно избивать в автобусе — не избивали. Мы сидели руки за голову, лицом в пол. Подзатыльники раздавались только в путь. Были выкрики: «Что, бл*, работать не хотим?». Парня пытались заставить разблокировать телефон, он отказался, сказали: «В РОВД разблокируешь». И он при нас сломал его о колено. С людьми в балаклавах было неприятно: отношение как к скоту.

Два-три человека начали блеять как овцы: «Отпустите, мне на смену, мне на смену». Остальные не рыпались: сыпалось по головах. Было жутко видеть, как ходят по твоим товарищам, коллегам, когда к тебе как к скоту относятся, а ты блеешь: «Отпустите, мне надо смену принимать». Не буду предъявлять ребятам — за страх нельзя осуждать. Со слов коллег знаю, что позже к заводу приехали автозаки и военная техника — людей дубинками на проходную гнали.

В РОВД было совершенно другое отношение. Сотрудники, когда их лица открыты и фамилии есть в протоколах, ведут себя по-другому. <…> Протоколы об административных правонарушениях не составили ни на кого. Составили протоколы опроса и протоколы задержания. У кого-то изъяли телефоны. Прокурор города предупредил об ответственности за призыв к забастовкам. <…>

О нехватке работников

«Аммиак-3» — один из самых крупных цехов, «кровь» завода. Там самый квалифицированный персонал, его труднее всего подготовить. Ситуация по работающим на прошлой неделе стала очень напряженной. В понедельник в нарушение всех трудовых кодексов — где трудовая инспекция, где прокуратура — люди сидели 24 часа. У нас это категорически запрещено. Пожаро- и взрывоопасное производство — там нужна концентрация, внимание, острота ума, реакции. А когда человек 24 часа… Нашлось четыре героя, которые пошли на 36 часов, готовя грудь для орденов, для медалей, подставляя своих коллег, которых будут увольнять за это…

Ситуация на этой неделе лучше не стала. Кто не подал в стачку, начали болеть очень сильно. Врачи в городе хорошие, здоровье «азотовцев» они берегут. Поэтому 60−70% операторского персонала не выходило. Смены были страшные — 50% (от полного состава Hrodna.life). Некоторые люди там без выходных сидят. Работают начальники отделений, инженеры — не сменный персонал. Сейчас набирали людей отовсюду из тех, кто у нас раньше работал. У нас, вообще, если ты отсутствовал на рабочем месте полгода, обязательно должен сдавать экзамен и проверку знаний проходить. Свыше года — стажировку. Товарища командировали, который у нас 12 лет не работал — ну, что делать… Собирают сборную солянку по заводу. Политика такова, что заводом управляет не технологи, не администрация, а силовики. Таких специалистов, как я, штрейкбрехеры не заменяет еще полгода. Сейчас администрация тянут время — всех неугодных уберут всё равно.

Уверен, что расчет один: больничные когда-то закончатся. Я слышал, что даже если не будет ни одного оператора, цех остановить не дадут. Это политическое решение. Я представляю, что руководству сказали: если ты остановишь цеха — тебе наденут наручники. Я такую риторику слышал неоднократно. У них надежда одна: протесты спадут, у людей руки опустятся, они перестанут уходить в стачки. <…> У них есть 25%, которые пользуются ситуацией. Они прекрасно рвут двойную оплату, готовы подготавливать людей. <…>

О зарплате

В среднем я получал 1400−1500. Бывало больше — премии, отпускные, матпомощи. Когда ремонтный месяц и мы работаем вообще без выходных, 1000 долларов зарабатываем.

Но у меня немалый стаж, первый список вредности и высокий час-тариф. Это одна из самых лучших зарплат. Если молодой человек приходит слесарем, электриком и нет стажа, вредности, 800 рублей не получит. «Азот» получает «слезы» давно — престижное предприятие.

Людей, которые сейчас приходит из числа тех, кто раньше работал, мотивируют тем, что люди из нашего цеха идут на повышение в заводоуправление. Это управленцы. Для них это карьера, это другие зарплаты, это руководство — «белый дом». Им сложно отказать, когда приходит главный инженер или гендир. <…>

О позиции администрации

Я прекрасно знаю, что те специалисты и руководители, с которыми я общался, никогда бы в жизни не допустили ситуации, которая сейчас творится. Они бы никогда в жизни не позволили работать с таким количеством персонала. Если что-то случится — людей, рук не хватит. Когда полная смена, в аварийном ситуации не хватает рук — все в мыле. Все прекрасно понимают, что должны быть люди, которые сидят за компьютером и смотреть за системой, а должны быть те, кто срочно бежит тушить, выключать, перекрывать. <…> Я вижу ситуацию так, что сейчас все в заложниках, и они не руководят. Профессионалы такой опасности бы не допустили.

Про азотный комплекс, который обещали построить

Почти 15 лет работаю — почти 15 лет слышу про этот комплекс. Такие баснословные деньги на него нужны, что просто нереально. Я знаю сметы и суммы — они были неподъемными для государства, даже когда у нас всё было хорошо. Обязательно должны были быть инвесторы, но условия для них были не очень комфортные. Это сказка, это несбыточно — при этой власти точно.