В апреле 1913 года Европу потрясла ужасная новость: в своем имении Тересин под Варшавой был убит 49-летний князь Владислав Друцкий-Любецкий — богатый помещик, владелец имений и земель на Полесье и Гродненщине (в том числе усадеб Станиславово и Щучин), внук бывшего министра финансов Королевства (Царства) Польского Франциска-Ксаверия Друцкого-Любецкого. Следствие по делу длилось чуть больше года, а судебные заседания шли более 14 лет. Единственный подозреваемый, а позже обвиняемый — шурин князя, 33-летний барон Ян Биспинг в конце концов был оправдан, а убийство перешло в разряд нераскрытых. Таким оно осталось и по сей день, пишет TUT.BY.
Конан Дойл, гродненские форты и сицилийские Бурбоны
Об убийстве князя Владислава Друцкого-Любецкого, а позже и о судебных разбирательствах, которые в прессе того времени получили название «Дело Биспинга», писали не только европейские и российские газеты, но и американские.
Например, в номере The New York Times от 1 мая 1913 года вышла заметка об аресте барона:
«Чрезвычайную сенсацию сегодня вызвал арест барона Биспинга, одного из богатейших землевладельцев Литвы, в связи с убийством князя Друцкого-Любецкого, чье пронзенное двумя пулями тело было найдено в парке рядом с его резиденцией в Тересине возле Варшавы 22 апреля».
В заметку американского издания вкралась неточность: барон Биспинг не был столь уж богат, но имел родственные связи со многими аристократическими семьями старой Европы. Так, и князь, и барон были представителями одних из самых знатных родов Польши и Российской империи.
Фигуранты дела имели родственные связи с Замойскими, Радзивиллами и даже сицилийскими Бурбонами. И естественно, что к происшествию в лесу под Варшавой было приковано пристальное внимание прессы во всем мире.
Раскрытием убийства князя мог бы заняться даже сэр Артур Конан Дойл, ведь в данной истории были все элементы классического детектива. Родственники обвиняемого, пока шло следствие, отправили знаменитому английскому писателю письмо с просьбой приехать в Варшаву и принять участие в расследовании, а потом по мотивам дела написать еще один рассказ о знаменитом сыщике.
Об этом эпизоде есть упоминание в книге Conan Doyle: Detective ирландского исследователя Петера Костелло (Peter Costello).
Дело в том, что Артуру Конан Дойлу в то время писало очень много людей с просьбой поучаствовать в раскрытии убийств, ассоциируя писателя с его героем — Шерлоком Холмсом. Одно из посланий, пишет Петер Костелло, касалось именно «дела Биспинга». Известному англичанину обещали любые деньги, лишь бы он приехал в Варшаву. Но писатель за дело не взялся, мотивируя это тем, что речь идет не об обычном убийстве, а о «махинации тайных агентов России». Костелло упоминает, что у Биспинга и Друцкого-Любецкого якобы были какие-то секретные сведения о Гродно — князь должен был отдать или продать землю под гродненскую крепость царской власти. И, естественно, он бы знал о местоположении укрепленных российских позиций и мог передать данные сведения немецкой стороне. Но это не точно. Ведь Николай II подписал указ о строительстве фортов 4 августа 1912 года, и в 1913—1914 годах около Гродно уже появились первые крепостные части — Гродненская крепостная воздухоплавательная рота и крепостной авиационный отряд, Гродненская крепостная жандармская команда, крепостной гараж. Крепостные артиллерийские части начали формироваться летом 1914 года.
Впрочем, военные тайны и гродненские форты не раз будут всплывать в этой истории.
Был ли как-то связан с их строительством Друцкий-Любецкий — неясно, но фактом остается то, что земли богатого дворянина буквально окружали в то время Гродно. Он был владельцем бывших королевских резиденций — Станиславово и Понемунь, а также имения Друцк на окраине города, где до сих пор местные жители хранят память о некогда известном княжеском роде.
Владислав Друцкий-Любецкий — богатый князь и крепкий хозяйственник
В 1907 году князя Владислава выбрали президентом (мэром) Гродно. И вообще, аристократа в городе уважали и ценили.
По воспоминаниям современников, был он горяч, но добр, если злился, то быстро отходил. А еще, как сейчас говорят, был крепким хозяйственником и всячески приумножал и без того богатое наследство.
Так, именно он стал строить в Щучине свой «Версаль» — большую усадьбу в необычном переходном стиле от барокко к классицизму. Строительство он начал в 1892−1895 годах, но возведение дворца проходило медленно и было закончено только в 1921 году уже детьми Владислава. Их, кстати, у него было четверо: дочери Мария, Тереза и Янина, а также сын Ян.
Владислав Друцкий-Любецкий был также основателем и первым председателем Товарищества автомобилистов в Королевстве Польском. У него имелся, как вспоминали современники, красный автомобиль, на котором он разъезжал по своим имениям. Однако у князя было плохое зрение, и несколько раз Владислав попадал на машине в трагикомичные ситуации: например, однажды с дамами ехал то ли в Щучин, то ли, наоборот, в Гродно и, остановившись около железной дороги, не заметил шлагбаум, который опустился прямо на крышу его автомобиля. К счастью, все остались живы, но после этого князь выписал себе водителя с Полесья. Называл его в шутку Полем на французский манер. В функции Поля входило ехать вместе с князем рядом на пассажирском сиденье и в случае чего не паниковать и хвататься за руль, уводя машину от опасных препятствий или пешеходов. Так и ездили.
При этом Владислав был хорошим семьянином, вином и водкой не увлекался, все свое время проводил либо с женой Марией Замойской, либо в многочисленных имениях.
Усадьбу Тересин возле Варшавы он купил в 1900-х годах. Говорил, что там ему понравилась природа, и использовал имение для отдыха.
Позже, уже на суде над Яном Биспингом, вдова князя рассказывала, что это имение (и еще несколько) дохода князю не приносило, а только требовало вложений. Тем не менее Тересин Владислав любил и часто наведывался туда.
Барон Ян Биспинг — крупный землевладелец и набожный человек
Барон Ян Биспинг также был достаточно крупным землевладельцем, руководил Северо-Западным винодельческим обществом, жил в усадьбе Массоляны под Гродно и был женат на двоюродной сестре Марии Замойской. В браке у них родилось 12 детей.
Был он человеком набожным и религиозным. Местный ксендз на суде охарактеризовал пана как щедрого человека (хотя другие свидетели упоминали скупость Биспинга). Священник вспомнил, что, когда было необходимо собрать 15 тысяч рублей на ремонт крыши местного костела, барон сразу же выделил половину требуемой суммы — и только благодаря ему удалось накрыть храм новой кровлей. Также, как рассказывали многочисленные свидетели, Ян Биспинг был немногословным, вспыльчивым, но снова же по воспоминаниям современников, умел притягивать к себе деньги. Он постоянно пытался где-то заработать. Именно денежные вопросы, которые помимо родства, связывали Биспинга с Друцким-Любецким, следствие посчитало косвенным доказательством вины барона. При обыске у него нашли векселя, подписанные Владиславом, — но позже суд посчитал их ненастоящими и предъявил обвинение еще и в подделке документов.
Убийство: подозрительная прогулка и две пули
В убийстве Владислава Друцкого-Любецкого осталось много невыясненного, хоть следствие длилось около года, что достаточно долго для того времени. Были опрошены около 200 свидетелей, а также сделаны большое количество различных экспертиз. Петер Костелло уверен, что данное убийство до сих пор можно считать самым загадочным преступлением, совершенным в Польше в ХХ веке.
Перед судебными заседаниями по делу польская газета Ilustrowany Kuryer Codzienny 16 марта 1914 года очень подробно описывала все известные на тот момент обстоятельства преступления.
Итак, апрель 1913 года. Князь Владислав приезжает из Санкт-Петербурга в свое имение Тересин, туда же из Варшавы едет Биспинг. Выходные родственники решили провести вместе, обсуждая общие дела.
Князь пригласил барона к себе во время предыдущего ужина в варшавском охотничьем клубе. Выпив чая, аристократы поехали в парк, а позже вернулись в имение на ужин, во время которого общались на французском. По воспоминаниям слуги, беседа была оживленной, а собеседники иногда переходили на повышенные тона. О чем разговаривали — слуга не понял. Беседа длилась до ночи, больше говорил князь, барон слушал. Он выглядел понурым и растерянным. Впрочем, объясняет польское издание, Биспинг имел такой вид практически всегда.
Утром родственники снова уехали в лес, а вернувшись, сели за ланч. После этого барон отправился на станцию, чтобы оттуда уехать в Варшаву поездом, князь вызвался проводить. Бричкой решил управлять сам Друцкий-Любецкий, отпустив кучера.
Аристократы уехали в сторону так называемого белого моста, который находился перед лесом. Свидетели видели, как бричка проехала по мосту. Перед лесополосой князь поговорил с девушками, которые работали на полях. Было 13.30. Повозка скрылась в лесу.
Около 16.00 работник усадьбы Ястжэбски, который находился около дороги, ведущей из поместья к железнодорожной станции, заметил коней, привязанных к дереву, и бричку князя. Но людей поблизости не было.
— Значит, князь где-то близко, — подумал тогда работник и, чтобы не попадаться на глаза пану, отошел от дороги и вернулся к работе.
Примерно в 19.00 Ястжэбски возвращался вместе с коллегами в усадьбу: бричка и кони были на месте.
Поздно вечером, когда князь не вернулся в усадьбу, работники имения забеспокоились, однако пока ничего не предпринимали. Рабочий Антоний Грала в это время пошел в соседнюю деревню за сигаретами для повара. Слугу попросили посмотреть, не случилось ли что с хозяином. Антоний увидел все тех же лошадей и пустую повозку, внутри которой лежали два пальто. Мужчина подумал, что князь где-то гуляет, но когда возвращался обратно из деревни и снова увидел одиноких лошадей, то понял, что с хозяином что-то случилось. Он отвязал коней и отвел их домой.
В это время управляющий усадьбой Дажванский организовал поиски пропавшего князя. Сходили на станцию, прочесали лес — и в ста метрах от места, где была повозка, обнаружили тело Владислава. Князь был одет в охотничий костюм. Под головой лежала шапка, около князя валялись очки, трость и часы с оборванной цепочкой. Рядом бегала маленькая собака, которую князь брал с собой в поездку.
Следствие: 200 свидетелей и экспертизы
Главным подозреваемым стал барон Биспинг. У мужчины не было алиби. А пули, которыми был застрелен князь Владислав, подходили к оружию его родственника.
По словам подозреваемого, князь оставил бричку около дороги, чтобы прогуляться с бароном до станции. По дороге они встретили двух крестьян, с которыми князь остался разговаривать, а Ян поспешил на поезд. Он не слышал никакого подозрительного шума, хотя другие свидетели говорили о выстрелах.
Эксперты обнаружили на голове у князя следы ударов, а также кровь на деревьях. Кровь нашли и во время осмотра одежды Биспинга — на одном из ботинков эксперты заметили бурое пятно. Провели анализы и выяснили, что это кровь, предположив, что она принадлежит убитому. Барон оправдывался: мол, поранил ногу еще до приезда в Тересин.
Следователи прогулку от леса до станции посчитали подозрительной — в тот день шел сильный дождь. Однако на суде жена Биспинга свидетельствовала: муж много ходил пешком, несмотря на погоду. Князь тоже любил пешие прогулки и в дождь, и в снег.
По начальной версии обвинения, Биспинг поссорился с князем и в порыве гнева ударил его несколько раз, а увидев кровь, в состоянии аффекта выстрелил в шурина. По второй версии, барон преступление планировал. Мотив — деньги.
Во время осмотра усадьбы в Массолянах был найден револьвер системы Маузер малого калибра. Этот тот самый револьвер, который, судя по словам Биспинга, он оставил в своей квартире в Варшаве перед поездкой в Тересин 21 апреля. Количество засечек на пуле, которая убила князя, соответствует насечкам в револьвере. Эксперты пришли к выводу, что с оружия была смыта кровь. Однако все это не было основанием для ареста барона. Окончательное решение было принято после того, как сравнили волосы, найденные на одежде и перчатках князя и срезанные с бороды Биспинга. Они оказались идентичными. Суд принял решение задержать подозреваемого.
Сначала барона подозревали в убийстве в состоянии аффекта, позже переквалифицировали в «запланированное» убийство. Впрочем, ни следствие, ни позже суд не смогли четко ответить на главный вопрос: зачем барон убил князя?
Суд: фальшивые векселя и много слухов
В середине мая 1914 года барон Ян Биспинг предстал перед окружным судом в Варшаве. Учитывая интерес публики к делу, заседание сделали выездным — в бальном зале дворца Паца (сейчас там находится Министерство здравоохранения Польши).
Обвиняемый сразу же заявил о своей невиновности. Поклялся могилой родителей и первой жены, что не убивал своего родственника, а также на исповеди перед заседаниями говорил священнику, что убийство князя было ему «не с руки». Все эти свидетельства есть в материалах дела.
Защищали барона три адвоката, в том числе и известный в то время Тадеуш Врублевский, который раньше выступал защитником в судах над участниками революции 1905−1907 годов.
Ilustrowany Kuryer Codzienny 19 мая 1914 года снова подробно описывал, как проходили судебные заседания.
Например, свидетели говорили, что Владислав Друцкий-Любецкий всегда хорошо отзывался о бароне, однако в последнее время знакомые стали замечать, что князь говорил о Биспинге «с меньшим энтузиазмом, чем раньше».
Выяснилось также, что через несколько дней после убийства кто-то обокрал дворец Друцких-Любецких в Щучине. Из кабинета князя пропали документы, пистолеты и недорогое жемчужное ожерелье. Было ли как-то это связано с убийством — неизвестно.
Отдельно рассматривались совместные бизнес-интересы князя и барона.
Общий бизнес, если так можно сказать, у Друцкого-Любецкого и Биспинга начался в 1909 году, когда князь купил у барона имение Красник. Но сделка князю не принесла ожидаемой прибыли — и он был несколько недоволен тем, как все получилось. Но в 1911 году Владислав выдал доверенность барону на продажу двух своих гродненских усадеб — Станиславово и Понемунь, обязуясь выплатить ему 100 тысяч рублей за посредничество. Однако Биспингу не удалось найти покупателей.
Также выяснилось, что бланки векселей, каждый на 50 тысяч рублей, которые обнаружили у Биспинга, не были заполнены, но имели подписи князя. Химический анализ чернил показал, что подписи на шести бланках сделаны чернилами с примерно одинаковыми химическими свойствами — седьмые чернила отличаются.
Биспинг пояснял: в конце 1911 года князь взял взаймы у него 50 тысяч рублей. Мол, Владиславу нужны были деньги, потому что он вошел в иностранную компанию, организованную «для разведки одной военной тайны». Потом князь попросил у родственника еще 50 тысяч рублей. К началу 1912 года князь уже должен был барону 250 тысяч. Для обеспечения долга Друцкий-Любецкий якобы отдал Биспингу 7 незаполненных векселей.
— Со всех векселей князя, которые были у меня, я обналичил только один в декабре 1912 года. Деньги мне были нужны для оплаты своего пребывания в Варшаве и расходов, связанных с рождением дочери, — говорил Ян. — Я послал князю бланки в Ниццу или Канны — не помню, чтобы он их заполнил, что он и сделал. Я обналичил бланки.
Однако утверждение, что князь брал взаймы у своего менее богатого родственника, вызвало возмущение в аристократических кругах. Судя по документам, финансовое положение Друцких-Любецких было отличным: князь вел хозяйство грамотно, лишних денег не тратил и был, по словам друзей и родственников, очень осторожным в финансовых делах.
Вдова князя рассказывала, что муж всегда ей говорил: семья в деньгах не нуждается. Она вспоминала, что Владислав только однажды взял взаймы какую-то небольшую сумму, но не у Биспинга — и очень быстро отдал. Тогда он объяснял супруге, что ему было легче «перехватить» деньги, чем снимать со вкладов в банке.
Мария Замойская рассказывала, что у семьи были дома не только в Российской империи, но и во Франции. В частности, об убийстве мужа она узнала, будучи в Париже.
Она вспоминала, что когда-то, говоря о самых крупных хозяйствах Гродненщины с оборотом в 40 миллионов рублей, князь Владислав отмечал, что здесь есть четыре таких имения: собственно Друцких-Любецких, Святополк-Четвертинских, Сапегов и Биспингов. Последнее, добавлял он, было самым слабым. Говорил о бароне так: «Не знаю, богат ли он, но ему всегда не хватало наличных денег».
Свидетели рассказывали также о том, что по Гродно ходили слухи, что, мол, князь ничего не брал в долг у барона, а выдал ему векселя для какой-то оплаты. Но на что должны были пойти деньги — осталось неизвестным. Как и то, зачем более богатому князю было брать взаймы у Биспинга деньги. Даже появились слухи, что Друцкий-Любецкий передал векселя Биспингу для того, чтобы тот дал взятку чиновникам. И тут речь снова о гродненских фортах: якобы земли, принадлежащие князю, должны были поменять на какие-то другие, и, чтобы не прогадать в обмене, князь решил подкупить кого-то в мэрии Гродно и поручил это дело своему родственнику. Однако это осталось всего лишь версией и слухами.
Также следователи выяснили, что ранее князя кто-то пытался отравить стрихнином — и всегда рядом находился Биспинг.
Однако барон отрицал свою причастность ко всему этому.
Среди свидетелей, которые выступали на суде, были представители всех богатых родов Беларуси, а также гродненские чиновники — например, тогдашний губернатор Столяров. Всех их опросили, однако ясности их свидетельства не принесли: князь и барон не ссорились, Биспинг, хоть и был человеком не очень общительным, чего-то плохого не делал. У князя же врагов особо и не имелось. Слуги отзывались о пане только с хорошей стороны. В частности, те, кто работал в Тересине, рассказывали, что получали очень хорошую зарплату и держались за свои места.
В итоге суд Российской империи признал векселя фальшивыми, а самого Биспинга — виновным в убийстве. Он был лишен всех прав и привилегий, у него конфисковали имущество и дали четыре года ареста. Но через неделю барона выпустили под залог в 100 тысяч рублей.
Российский иллюстрированный художественно-литературный и юмористический журнал с карикатурами «Искры» в 1914 году писал:
«Дело Биспинга закончено. Но загадочная тайна убийства князя Друцкого-Любецкого в Тересине не разрешена.
С одной стороны, сам прокурор признал всю недостаточность улик против Биспинга. С другой стороны — и защита соглашалась, что слишком уж подозрительно роковое сочетание косвенных улик.
Процесс этот, возбудивший огромный интерес далеко за пределами Польши и России, еще, по-видимому, долго будет волновать общество.
По своей таинственности и неразрешимости процесс этот напоминает другой знаменитый польский процесс — «дело гр. Роникера» (сенсационное дело графа Роникера и содержателя меблированных комнат Завадского, обвиняемых в убийстве в апреле 1910 года юноши Станислава Хржановского. — Прим. TUT.BY), уже три года не сходящий с арены судебных инстанций и все еще не разрешенный".
Апелляции: виновен и оправдан
Биспинг очень хотел доказать свою невиновность. Такая возможность у него появилась только в 1926 году, когда после перипетий Первой мировой войны, революции в России и получения Польшей независимости он смог подать апелляционную жалобу.
Судебные заседания по делу возобновились, следствие решено было открыть заново. Нашлись свидетели, которые рассказывали, что, мол, следователь, который вел тогда дело, и судья, который побывал на месте преступления (такая тогда существовала практика), еще до судебных заседаний пришли к выводу, что дело ясное, а убийца, несомненно, Биспинг.
Однако прокуратура подала встречную апелляцию, запросив для Биспинга 15 лет тюрьмы. В Польшу уже из Советской России прислали 17 томов дела, которые за счет обвиняемого были переведены на польский язык. В итоге суд пришел к выводу, что барон виновен, и приговорил его к 4 годам ареста, также к нему была применена амнистия.
В 1928 году дело снова попало в Апелляционный суд, который в другом составе снова начал рассматривать дело. В этот раз он пришел к выводу, что барон не мог убить князя, ведь перед смертью Владислав получил ранения, как будто дрался с убийцей. Но барон нанести их не мог, так как у него в то время были проблемы с суставами и он имел малоподвижную руку.
В конце концов Апелляционный суд Польши 5 мая 1928 года после долгого рассмотрения и нового расследования полностью оправдал барона.
Князя Владислава Друцкого-Любецкого похоронили в Щучине. Его сын достроил дворец, продолжив дело отца. Потомки когда-то богатого и знатного рода сейчас живут в Бельгии и США.
По некоторым данным, Ян Биспинг до начала Второй мировой войны жил в своей усадьбе в Массолянах под Гродно. В 1939 году он и семья пытались выехать в Польшу, однако были схвачены НКВД. Барона расстреляли, его родственников арестовали.
По другим сведениям, барон пережил войну и умер 1 января 1947 года, прожив последние годы в одиночестве и затворничестве, сумев отправить все свое многочисленное семейство в Польшу.
А кто убил князя Друцкого-Любецкого — так до сих пор и неясно.
