Как стать молодым экстремистом? Быть “золотой молодежью”, слушать хардкор и носить клетчатую панамку. Так считают российские силовики, чей опыт перенимают в вузах Гродно. После протестов 2020 года администрации университетов начали бороться с “молодежным экстремизмом”. Редакция Hrodna.life посмотрела, как разворачивается эта борьба.
Пятый год ищут «экстремистов»
В Гродно — три вуза: Гродненский государственный университет имени Янки Купалы, Гродненский государственный медицинский университет, Гродненский государственный аграрный университет. Борьбу с демократически настроенной молодежью там усилили в 2020-м: через исключения, увольнения и то, что называют “воспитательной работой со студентами”.
“Купаловцы”, студенты “меда” и “аграрного” с 2020 года регулярно слушают от членов “информационно-пропагандистских групп” материалы, которые пишут силовики. Студентам рассказывают, что такое экстремизм, терроризм и нацизм и что будет за поддержку этих течений. Перечисляются статьи и примеры наказаний. Называется статистика раскрытых “преступлений”.
Определение “экстремизма” занимает несколько страниц А4. Например, организация массовых беспорядков и захват государственной власти. Особо силовики сконцентрировались на “молодежном экстремизме”: “Он предполагает непримиримость к инакомыслящим, а также стремление к созданию тоталитарного сообщества, основанного на подчинении”.
Слушает хардкор и любит химию
Сейчас активизировалась деятельность “радикалов” — скинхедов, фанатов, неонацистов, утверждают силовики в документе для членов информационно-пропагандистских групп за апрель 2025 года, размещенном на сайте гродненского медвуза. В нем разместили портрет “молодого экстремиста”.
Согласно силовикам, “молодой экстремист” сочетает:
- возраст от 14 до 20 лет, чаще мужского пола;
- средний или ниже уровень интеллекта;
- проблемы в семье (родители в разводе, злоупотребляют алкоголем, присутствует бытовое насилие);
- отклонения в поведении (садизм, мазохизм, т.н. селфхарм (самоповреждения — Hrodna.life), живодерство, вандализм), а также сексуальные девиации.
Чтобы вычислить “экстремиста”, будут обращать внимание на нецензурные выражения, неуважение к традиционным ценностям, повышенную возбудимость, нелюдимость, наличие синяков, грубую обувь. Если увидят сразу несколько пунктов, посчитают, что студент — участник деструктивного движения.
Идеи неонацизма, эстетика третьего Рейха, увлечение скулшутерами (от англ. «школа» и «стрелять» — Hrodna.life) в текстах силовиков соседствует с любовью к hardcore и black metal и одеждой в стиле «Casual» или «Military». Изображение свастики и черного солнца вызовут такую же обеспокоенность, как и клетчатая кепка, берцы и изображения викингов из скандинавской мифологии.
“Среди отличительных предметов гардероба выделяются: головные уборы (панамы, шотландские клетчатые кепки), тенниски, толстовки с капюшоном, куртки-бомберы, брюки милитари или карго, подтяжки, ботинки с высоким берцем (белая или красная шнуровка)”, — сказано в документе.
Ролики с обожествлением убийств стоят в одном ряду с интересом к химии — предполагается, что студент может приготовить зажигательную смесь.
В «группы риска», считают в документе, входят родственники “вовлеченных” в деятельность радикальных структур, люди с низкой самооценкой и протестными настроениями, спортсмены, люди, склонные к смене религий, с повышенной внушаемостью, с депрессией, увлеченные контркультурой, “деструктивными” молодежными субкультурами.
Массовая ксенофобия в Беларуси?
Похожий портрет “молодого экстремиста” в материалах, размещенных на сайтах ГГАУ и ГрГУ.
— студенты из неблагополучных семей, с низким социально-экономическим статусом, недостаточным интеллектуальным уровнем, имеющим склонность к трансляции девиаций (алкоголизм, наркомания, физическое и морально-нравственное насилие);
— «золотая молодежь», склонная к безнаказанности, вседозволенности, экстремальному досугу;
— молодежь, имеющая склонность к агрессии, силовому методу решения проблем и споров, с неразвитыми навыками рефлексии и саморегуляции;
— носители молодежных субкультур, участники неформальных объединений и склонных к девиациям уличных компаний;
— члены экстремистских политических, религиозных организаций, движений, сект.
В памятке, адресованной родителям студентам ГГАУ, говорится о всплеске массовой ксенофобии, “связанной с миграционными процессами, этнической монополизацией малого и среднего бизнеса, огромным количеством гастарбайтеров, занимающих рабочие места и способствующих обвалу цен на рынке труда, разным менталитетом граждан”. Мигранты и гастарбайтеры в Беларуси? Дело в том, что исследования, которыми оперируют белорусские силовики, во многом основаны на российской реальности.
В Беларуси работают по российским методичкам
Как минимум в пяти документах, размещенных на сайтах университетов Гродно, упоминаются “молодые россияне” и российские регионы. В памятке для родителей есть ссылка на опрос сотрудников подразделений по противодействию экстремизму различных регионов России.
В том же документе речь идет о “скинхедах” и “исламистах”: “Сюда же примешиваются ненависть к существующей власти, которая, по мнению экстремистов, попустительствует жизнедеятельности «виновников» всех российских бед, что приводит к еще более широкому распространению экстремистских идей. Именно эти идеи становятся фундаментом образования неформальных экстремистских молодежных группировок”.
Беларусь все больше втягивается в орбиту России, считает Вадим Можейко, белорусский политический аналитик и консультант. Поэтому, когда белорусским государственным органам нужны образцы, они смотрят не на европейский или американский опыт, а на российский. Даже если там идет речь о базах скинхедов, не актуальных для Беларуси.
-Дело не в том, что мы какие-то русофобы, против всего российского, и что надо запретить таблицу Менделеева, потому что он русский. Речь о том, что во многих областях российский опыт совершенно политизирован, абсурден и низкокачественен. Выявление экстремизма — яркий пример этого. Длинноволосый — опасный экстремист. Без волос — тоже экстремист. Получается, в какую сторону волосы не растут, все равно экстремист. Это смешно до тех пор, пока не абсурдно, — рассуждает Вадим Можейко.
Проблема в том, что пока специалисты рассказывают, что человеконенавистнические идеологии — это плохо, российская власть проповедует другое. “[В России говорят, что] геи, чайлдфри — нелюди, весь Запад такой, вся Европа, про украинцев вообще речи нет — всё это попадает под настоящее определение экстремизма. Но сказать это на официальном уровне в Беларуси невозможно. Отсюда лживое мышление и поиск несуществующих абстрактных волосатых экстремистов”.
В университетах — формальный подход?
На пятый год борьбы с экстремизмом университеты планируют разработать и внедрить комплексы образовательных программ, которые будут направлены на профилактику терроризма и экстремизма, укрепление установок толерантного сознания и поведения среди молодежи. Правовому воспитанию студентов будут учить на ОБЖ, а культурному и историческому наследию других народов — на “Истории”, “Литературе”, на курсах, воспитательных часах и индивидуальных встречах с социальными педагогами. Так сказано в методичке по профилактике экстремизма в подростковой среде, размещенной на сайтах ГГАУ и ГрГУ.
Зачастую эта работа ведется только на бумаге, вспоминает Вадим Можейко свой университетский опыт. Случилось правонарушение в университете, которое зафиксировала милиция, — она пишет университету, чтоб там провели беседу — университет пишет, что провел. Преподаватели саботируют работу не только из лени, но и потому что понимают, что это чушь.
-Когда ничего настоящего не проводится, очень удобно скачать в интернете какую-нибудь российскую брошюру по борьбе с экстремизмом, и ей отчитаться. Надо понимать, что далеко не по всем методическим материалам кто-нибудь с живыми студентами разговаривал, — считает эксперт.
Студенты получают реальные сроки
Другая ситуация с силовиками — от их внимания учащиеся получают реальные проблемы. Исходя из приведённых документов по борьбе с «экстремизмом» ясно, что силовики отсматривают соцсети студентов — аватары, видео, подписки. Как они сами отчитываются в материалах для идеологов, в 2024 года задержали пять несовершеннолетних за распространение экстремистских материалов.
Сотрудники инспекций по делам несовершеннолетних работают со школьниками, которые сняли “зигование” у костра и написали пост про Бандеру. Учащихся судили и будут судить за оскорбление Лукашенко в чате, срыв красно-зеленого флага и сообщения в бот “Беларускага Гаюна”.
Также власти рассказали о раскрытии в 2024 году деятельности “группировки «Карательный батальон». Она якобы состояла из белорусских неонацистов и запугивала и избивала жителей районного города, планировала убийство представителя органов власти и управления и подрыв объекта инфраструктуры. Ее участники задержаны.
Влияние российской идеологии и ее распространение может приводить к формированию нездоровых и “вполне себе” нацистских взглядов, считает Вадим Можейко: “Зигующие считают, что мы единое славянское братство с русскими? Или что Беларуси надо в Евросоюз вступать? Вполне может быть, что люди обслушаются российской пропаганды и решат, что не русские — нелюди, и начнут “зиговать”. С настоящими неонацизмом, экстремизмом бороться надо. Но надо разбираться в первопричине”.
Причины экстремизма нашли в воспитании
Наряду с убеждениями родителей и сверстников причинами заинтересованностью “экстремизмом” власти называют стресс, повышенную внушаемость, буллинг в школе.
Встречается мысль, что проблемы с эмоциями, которые ведут к увлечению “экстремизмом”, возникают из-за культуры воспитания. “Иными словами, родительские «не плачь, не кричи, успокойся, будь мужчиной» и т. д., кроме известной пользы, приносят еще и определенный вред”, — сказано в памятке о профилактике экстремизма.
Чтоб студенты не интересовались “экстремизмом”, им планируют повышать жизненные возможности и снижать чувства незащищенности, невостребованности, создавать среду для взаимодействия. На практике их ждут субботники, просмотры пропагандистских фильмов и создание Молодежных отрядов охраны правопорядка, которые “стучат” на курящих в общежитии.
Вадим Можейко советует студентам не ограничивать свой кругозор тем, что говорят в белорусском университете. Понимать, что разнообразие и любая длина волос — это нормально, но белорусская действительность хочет причесать всех под одну гребенку. Дальше есть две стратегии — мимикрировать под толпу или бороться за индивидуальность.
