Любовь и выбор принесли победу. Как Екатерина Дабкене стала лучшей молодой писательницей Беларуси

«Аказія ЖЗМВ» — так называется рассказ, который гродненка отправила на литературный конкурс к 100-летию объединения «Маладняк». Отправила — и стала одной из победителей. Сокращение «ЖЗМВ» означает «жанчына з меднымі валасамі» («женщина с медными волосами»), а сам рассказ похож на игру, где судьбу героини решает читательница или читатель и игорный кубик. О том, что пишется и что не пишется, что помогает и мешает в писательстве и при чем здесь вообще Гродно, Екатерина Дабкене рассказала Telegram-каналу «Тётя Ира разрешила». Hrodna.life пересказывает эту историю.

«Если писать, то по-белорусски»

Все началось с того, что у дедушки была бессонница. Может, ему это и не нравилось, а маленькой Екатерине — нравилось.

«Я очень любила приходить к нему ночью, чтобы он почитал мне что-то. Он часто цитировал несколько строк из стихотворения и предлагал мне закончить. Или придумывал игры со словами. Наверное, это дедушка привил мне интерес [к писательству].

Я всегда писала что-то для себя. Сначала, как все девочки, что-то такое детское. Очень нравились творческие задания в школе, стихи писала. Но относилась к этому больше как к забаве и игре. Не слишком считала, что у меня получается".

В студенческие годы Екатерина продолжала писать — по-русски и по-английски. «По-белорусски было меньше. Вообще, у меня не было белорусскоязычной среды. Но после событий 2020 решила: если писать, то по-белорусски».

От стихов хокку до постмодернистской прозы

«Много людей в моем окружении пишут, потому что хотят переосмыслить травму. Мне кажется, это очень персонально для каждого. Кто-то переживает, пока пишет. Я сейчас сама связана с письменными практиками, с психологическим аспектом писательства. Понимаю, как это работает. Но у меня — иначе. Я могу написать что-то для улучшения эмоционального состояния, но понимаю, что произведением это не станет», — объясняет Екатерина свои подходы к письму.

По ее словам, написать художественное произведение можно, если события уже пережиты, осмыслены и остались в прошлом. Из-за этого ее белорусскоязычное писательство началось с хокку — коротких стихотворных этюдов и зарисовок: «Мне очень нравилось, как ложатся слова. Будто бы вышиваешь, и эти слова выкладываются как-то». Целый месяц выкладывала на своих страницах по одному стихотворению.

Ноч напаўзае
шаўкавістай вужакай.
Налью малака. 
...
На галіне гіль.
Ахвяроўвае чырвань
Небу. Белы сьнег. 
...
Вар'ят - араты
Дарма сее косьці й кроў
бо ўзыдзе праўда. 

Вскочила в последний вагон

«Интерес к белорусской литературе появился после рождения ребенка, ведь у нас много крутых детских книг, — говорит Екатерина. — Так и началось — следила за Анной Янкута, Марией Мартысевич». Сама тоже писала — для себя. Когда появилось объявление о конкурсе — просто отправила.

Конкурс был объявлен для молодых писателей, и про себя отметила, что это последний вагон, так как мне 35. Прислала на удачу, ни на что не рассчитывала. [Победой] поражена очень была, невероятно".

Это не первый литературный конкурс для Екатерины Дабкене. «Раньше, лет десять назад, я работала в медицинском университете в Гродно. Там был литературный клуб „Катарсис“, где также устраивали конкурсы. Получала награды там, а потом была в жюри». Руководит литературным клубом в медуниверситете Виктор Воронец. Он и стал первым редактором конкурсного произведения.

Читайте также: Тайна Фары Витовта и пушек на дне Немана: гродненские сокровища Виктора Воронца обсудили в подкасте «Гаворыць Гродна»

«В общем, Виктору Ивановичу [Воронцу] я очень благодарна, так как он первым увидел текст. Попросила его поредактировать, посмотреть, все ли там хорошо, так как до сих пор не писала такие объемные тексты по-белорусски».

Тривиальный сюжет и неожиданная развязка

В основе рассказа «Аказія ЖЗМВ» — неожиданное чувство, которое разбудил в женщине случайный знакомый.

«Не могу сказать, что что-то здесь от меня с точки зрения сюжета. У меня много подруг, с которыми мы размышляем о жизни, о взрослении. То образ героини собирательный. Мне кажется, там смиксованы мои чувства, отношение ко времени, к роли женщины».

«Тривиальный» сюжет, по словам Екатерины, выбирала специально: «Здесь такое явление — интрижка. Чаще всего женщина бросается в такие отношения, так как чувствует, что теряет молодость — что-то такого рода. Но для меня основная вещь — в этом кубике и в выборе. Весь психологизм в этом».

Что касается собственного отношения к сюжету, то веры в шанс на счастливую развязку Екатерина не видит.

«Не верю, что что-то может получиться хорошо. Для меня это рассказ — попытка показать себе и другим женщинам, что есть разные выходы, разные пути развития событий. Что можно выбирать. Не судьба диктует тебе, что делать. Это такая с двойным дном история для меня. Я бы хотела, чтобы она была очень феминистской, чтобы давала женщине выбор».

В выборе названия, по словам авторки, прежде всего руководствовалась тем, что «нравится, как это звучит — ЖЗМВ». Во-вторых, чтобы каждая могла плюс-минус с ней отождествляться, чтобы было легче «войти в ее сапоги и прожить историю вместе с ней».

Прочитать рассказ онлайн можно в журнале «Дзеяслоў», на бумаге — в сборнике «Вымярэнне свабоды».

Комплекс самозванки — о трудностях совмещать писательство с жизнью

Сейчас Екатерина пишет в основном рассказы и мечтает когда-нибудь их издать. «Я бы хотела какой-то концептуальный сборник сделать, с игрой. Люблю такое, чтобы было не просто чтиво, а поломать голову было над чем. На роман пока не чувствую в себе силы. Может повесть — максимум».

О том, как сочетать письмо с повседневной жизнью, Екатерина рассуждает с понятной женщинам болью: «Писательство мешает жить нормально. Постоянный комплекс самозванки. Я и бросить не могу, и успокоиться не могу. Это такая война — и бой, и радость. О чем я мечтаю сейчас — чтобы было на это время. Ведь пока — по остаточному принципу — семья, работа… а писательство — когда-нибудь, может быть. Но когда сажусь — я очень счастлива и все получается».

Гродно в текстах — между строк

Гродно — мой родной город. Я там родилась, училась и провела всю жизнь. Жила в разных районах, почти всегда близко к центру. Дедушка и бабушка — с проспекта Космонавтов. И когда мы с подругой говорили, что пойдем гулять во двор, то это было и Свердлова, и Советская площадь, и Ожешко, и Кирова, и Ленина — все эти улицы, весь Старый город. Когда мне пришлось уехать на Болдино, а потом на Янки Купалы, я очень страдала, что так далеко от центра.

В текстах Екатерина никогда не называет место событий.

«Топографически там Гродно нет, он не определен. Нет такого, чтобы что-то происходило на конкретном месте, вроде площади Советской. Но когда пишу, то представляю именно Гродно — свой город, он в голове. Во впечатлениях, в представлениях — он всегда».

Читайте также: Гродно — город шпионов, кладоискателей и романтиков? Ответы в подкасте «Гаворыць Гродна»