С заявлением о привлечении Кныша к уголовной ответственности за домогательства, изнасилование и доведение до попытки самоубийства его несовершеннолетней дочери N. обратился ее отец, — рассказывает Николай Кузьмич, в то время старший следователь Гродненской областной прокуратуры, который и вел это дело.

«К своему заявлению от 22 апреля 1981 года он приложил записку, которую оставила перед попыткой самоубийства его дочь, — говорит Николай Кузьмич. — Ее цель могла быть достигнута. Насколько я помню из показаний матери, она вернулась домой пораньше, нашла дочь в бессознательном состоянии, вызвали скорую помощь, и ее направили в Гродненскую областную больницу, где она находилась на лечении в реанимационном отделении. Диагноз — „Отравление нитроглицерином тяжелой степени, суицидальная попытка“».

Также отец приложил к заявлению записку, которую Ренальд Кныш передал N. после того, как она выписалась из реанимационного отделения. В записке он спрашивал, «почему она говорит о нем такие слова».

«Семья девушки была почтенная, родители полностью положительные люди, с высшим образованием», — вспоминает Николай Кузьмич.

«N. не была перспективной гимнасткой, — рассказывает Людмила Рябкова, которая была тренером девушки. — Но очень эффектная, хорошая фигура. Это в гимнастике важно. Они в одном подъезде с Кнышем жили. У меня был контакт с матерью, но мать мне ничего об этом не говорила».

Уголовное дело завели по статье «Доведение до самоубийства».

«Во время следствия N. показала, что в период с 1977 по 1979 год у нее с Кнышем были половые отношения. Что дома у него находились журналы порнографического содержания, с которыми он ее знакомил», — говорит Николай Кузьмич. — Говорила, что отношения начались, когда ей было 14 лет".

По словам следователя, девушка описывала отношения как традиционный половой акт. Об изнасиловании, применении силы речи не было.

Обыск в квартире Ренальда Кныша проводил сам Николай Кузьмич. Следователь обращает внимание, что между попыткой самоубийства, датой поступления заявления и, соответственно, назначением обыска прошло достаточно времени.

«На момент обыска порнографических материалов в квартире не было. Квартира там однокомнатная, большой ковер на полу, я это хорошо помню», — говорит он.

«Сексуальные игрушки в квартире были, — продолжает следователь. — Однако в показаниях N. они не фигурировали, поэтому не было оснований приобщать их к делу».

Сам Ренальд Кныш во время следствия показания N. опровергал.

«Сказал, что в интимной связи с N. никогда не был, подарков ей не делал и в той квартире, где, как она заявила, у них были отношения, не жил, потому что отдал ее другой семье тренеров, — говорит Николай Кузьмич. — Он пояснил также, что перед попыткой отравления она пришла к нему в квартиру, сказала, что у нее плохое настроение — „хоть бросайся с балкона“. Из его показаний помню, что он ответил так шутя: „Бросайся, только не с моего“».

В рамках дела проводилась комплексная судебно-медицинская экспертиза N.

«По заключению было указано, что целостность девственной плевы у N. не нарушена, однако особенности ее строения допускают совершение половых сношений без нарушения девственной плевы», — говорит Николай Кузьмич.

В отношении Ренальда Кныша была назначена комплексная сексопатологическая экспертиза.

«Во время следствия Кныш Ренальд Иванович заявил, что не способен иметь половые контакты с женщинами, — рассказывает следователь. — В связи с этим была назначена комплексная сексопатологическая экспертиза. Заключение было такое, что все у него нормально и он может иметь контакты. Я ознакомил его с результатами, как и положено».

Людмилу Рябкову вызывали в прокуратуру дважды.

«Следователя интересовал только этот случай. Он не спрашивал о том, домогался ли он нас. И я не говорила. — рассказывает Людмила Рябкова. — Она (N.) какие-то деньги собирала в школе и то ли потеряла, то ли кто-то вытянул. Пришла к нему, потому что боялась даже матери сказать. Думаю, что так у них все и получилось».

Вызывали в прокуратуру и Галину Чесновскую. Она на тот момент уже работала тренером. «Я следователю сразу сказала: «Думаю, вы сами знаете, что было и чего не было», — вспоминает она. Но о домогательствах со стороны Ренальда Кныша Галина Чесновская тоже не заявляла.

Николай Кузьмич подтверждает, что во время следствия вызывал других гимнасток.

«Если бы, например, он подтвердили слова N. или заявили, что с ними это было, это подтвердило бы вину тренера. Но в ходе следствия никто из допрошенных мной гимнасток не сказал, что Кныш их насиловал или просто совершал половые акты или что-нибудь еще подобное», — говорит он.

В показаниях N. было много противоречий. «Например, она говорит, что перстень ей Кныш подарил, а одноклассники — что она сама купила. Говорила, что все происходило в квартире, а там другие люди живут, — объясняет Николай Кузьмич. — И заключение судебно-медицинской экспертизы, которое не подтверждало изнасилования».

О результатах следствия доложили прокурору Беларуси Адаму Могильницкому.

«Уголовное дело было прекращено за недоказанностью совершенного Кнышем преступления, — заключает следователь. — С этим постановлением был ознакомлен Ренальд Иванович. Никаких вопросов у него не возникало».

Известно, что Ольга Корбут во время следствия заступилась за тренера.

Ссылаясь на слова Ольги, вспоминает ее сестра Людмила: «Тамара Алексеева (жена Кныша. — РС) приехала ко мне в Москву и попросила: „Оля, только ты можешь это сделать“. Она приехала и ходила к Могильницкому».

«В материалах дела было заявление Ольги Корбут о том, что в отношении ее тренера ведется расследование, она в это не верит, он очень достойный человек и не имеет отношения ни к каким противоправным действиям. Я очень хорошо помню это ее письмо, написанное от руки на листке из ученической тетрадки», — подтверждает Николай Кузьмич.

Но, по его словам, никакого влияния на ход расследования и прекращение дела Ольга Корбут не оказала.

«Она не была ни свидетелем, ни фигуранткой. Никаких допросов не было, в материалах дела она не упоминалась, никто ее не вызывал», — говорит он.

Ренальд Кныш о деле N. вспоминает регулярно и даже охотно. Во время первого интервью по телефону, не дождавшись моего вопроса, он говорит: «А вот еще все спрашивают про эту N.».

Версия тех событий у Ренальда Кныша следующая:

«Она тоже приходила ко мне на гимнастику, но гимнастки из нее не получилось. Увидела, что я тут живу, и стала проверять, приходит ко мне кто-то или нет. Выхожу — встречаю ее на лестнице. Захожу — то же самое. Так продолжалось полгода или год».

Позже, говорит Ренальд Кныш, девушка зашла к нему за «книжкой Пушкина».

Потом, говорит Ренальд Кныш, милиция искала у него порнографию.

«Ничего не нашли. А когда она лежала (в больнице. — РС), то оказалось, что она девственница, и ничего со мной не могли сделать».

Николай Кузьмич отрицает, что во время расследования дела против заслуженного тренера и почетного гражданина Гродно на него оказывалось давление.

«Нет. Руководство с интересом выслушивало обо всех добытых показаниях. Прокурор республики Адам Могильницкий очень порядочный человек, — рассказывает он. — Отношение было такое: „Действуйте так, как считаете нужным, выясняйте все обстоятельства дела“. Идти вот с такими противоречивыми показаниями в суд не было оснований».

«Я считаю, что дело было прекращено обоснованно», — заключает Николай Кузьмич.

Опротестовывать решение не стали ни Кныш, ни семья потерпевшей. После этого Кныш уже не смог работать тренером. Был этот запрет официальным или негласным, не известно. Но почти на десять лет Кныш исчезает из Гродно, живет в разных городах СССР, нигде не работает.

«Есть теперь этому слово — педофилия»

3 апреля 2018 года в программе «Пусть говорят» на российском Первом канале Ольга Корбут напрямую обвиняет Ренальда Кныша в изнасиловании. Он участвует в записи программы по скайп-связи из Гродно. В зале — сестры Ольги Людмила и Зимфира.

«Он очень плохо о семье говорил и в книгах все время пишет, что какие-то дебилы, дрянь, рвань и так далее. Это не вошло в программу. Только три слова. Это взорвало Олю», — рассказывает Людмила Божко (Корбут). — Я выходить не хотела, я так плакала за кулисами. Просила: «Остановите передачу, пожалуйста, отзовите ее, она сорванная, у нее теперь по американскому времени ночь. Она не спала, не ела».

«У него была такая пословица — „Сколько веревочке ни виться, конец будет“. Я когда все это услышала, мне так захотелось, чтобы этот конец настал, — говорит она. — Мне было трудно себя сдерживать, но мне надо было переломить все, чтобы Олю успокоить, я ее все время за руку держала. А когда вышла и, не зная, что включен микрофон, сказала: „Что ты творишь?“ — я говорила о том, чтобы она не срывалась. „Что ты творишь с собой“, я имела в виду».

Людмила долгое время занималась у Ренальда Кныша вместе с сестрой. Ольга Корбут тренировалась у него с 1965 года — с 10 лет.

«Он все время говорит: „Я ее не трогал, у нее не было травм“, — продолжает Людмила. — Дикие были травмы. Дикие. Когда она ломала локоть с переломом подмыщелка, рука не сгибалась, долго спица была вставлена. Были травмы».

«И бил он ее, — продолжает она. — И унижал. Вот идет разминка в зале. Маленькие, средние дети, все гимнастки. Входит Оля, уже в статусе олимпийской чемпионки. Становится, естественно, первая. Он: „Назад! В конец!“ Она говорит: „Я не буду в конце стоять. Почему я должна?“ Там дети 5−6 лет — и она, олимпийская чемпионка. Она его не слушается, так он ее прилюдно в зале может ударить — по голове, по лицу — при детях. И я тому была свидетелем, когда их разнимала. И в раздевалке разнимала, бежала за ним, потому что знала, что он там ее будет преследовать».

Об отношениях тренера с Ольгой, говорит Людмила, она не знала: в те времена Ольга постоянно была на сборах.

«Если приезжала домой, то редко и ненадолго. Ну что — приехать и сразу такое говорить? Я думаю, что тогда бы никто не смог сказать… Этому есть теперь слово — педофилия. Тогда этого ведь не говорили. Это же страшно, это ужасно. Вы только подумайте, если есть дети или сестры, что такое было. Она сказала, что несколько лет это продолжалось. Несколько лет», — со слезами рассказывает Людмила.

«Пусть бы он уже молчал после передачи, — возмущается Галина Карчевская. — И я ему говорила раньше: „Зачем вы обливаете Ольгу грязью в своих статьях?“ Он же бесконечно пишет, какая она такая-рассякая. Я говорю: „Что вы делаете?“ А он: „Она же про меня такое наплела!“ Я говорю: „Наплела?! Вы знаете, что это правда, и я знаю, что это правда“».

«Всё это очень тяжело для нашей семьи, — Людмила Божко (Корбут) старается сдержать слезы. — Я берегу старших сестер, много чего им не говорю. Нам всё это очень больно, очень больно».

Кныш: «Они сами очень хотели»

«Хотите поговорить, как я изнасиловал Корбут?» — Ренальду Кнышу в этом году будет 87. На интервью он соглашается сразу. Бывший тренер женат на своей бывшей ученице Ольге. Она моложе его на 20 лет, и ее девичья фамилия — Кныш. Ренальд Иванович с гордостью рассказывает, что Ольга влюблена в него с детства. Семья живет в скромной гродненской хрущевке.

«Как я мог! Столько труда, столько мыслей, столько усилий! И после это взять всё и перед Олимпийскими играми перечеркнуть?» — говорит он в ответ на просьбу прокомментировать обвинения Корбут.

«У всех олимпийских чемпионов такое понимание, как я вижу: чем больше они тренера принизят, тем больше они себя поднимут. Если вы читаете прессу: кто олимпийское чемпионство завоюет, его все знают, а кто у него тренер — того в десятки и сотни раз меньше вспоминают», — по его мнению, именно это движет Корбут в ее поступках.

— Ее сестра Людмила говорит, что видела, как вы били Ольгу.

— Видела? Да ну! Один раз после Олимпийских игр! Я ее так уговаривал тренироваться, но ничего не получалось. Ренальд Кныш утверждает, что после Олимпиады 1972 года дал пощечину Ольге Корбут по договору с Тамарой Алексеевой — для того, чтобы Корбут стала тренироваться ему назло.

Узнав, что рассказали о нем бывшие ученицы, Ренальд Кныш явно волнуется. Но реагирует предсказуемо.

— Говорят, что вы домогались их в машине, трогали их за разные места.

— Да ну, чушь. Ну честное слово, кто же такое говорит… Это же они мне сказали: если вы еще что-то скажете против Корбут, то мы заявим, что вы к ним тоже приставали.

— А зачем им это?

— А вот хотят они поднять Корбут таким образом и меня унизить. И, понимаете, они очень хотели сами… Неудобно говорить это, конечно. У тренера все в группе — это поклонники. Каждая из них старается победить тренера, завоевать. Сделать тренера своим… стать его любовницей или женой стать.

— Вот так сразу четыре человека?

— Не четыре человека, а все! Кто в группе, все смотрят, глазки строят. Тренеру нужно очень сильно бороться с этим делом. Тот тренер, который поддается, распускает себя, ни в коем случае не готовит спортсменок высокого класса.

«Вы не позорьте меня, — вдруг просит Ренальд Кныш. — Эти хотят меня опозорить. Хотят меня унизить. Считается так, особенно в спорте: чем больше унижаешь кого-то, тем больше поднимаешь себя. А тут будет договор между ними».

«Вот и работай, вот и верь, вот и делай из кого-то что-то. А потом вот благодарность. И чем более культурно относишься, тем больше похабщины», — все более растерянно говорит он.

«Ерундой вы занимаетесь, — уже не скрывает раздражения Ольга Кныш. — Эта возня ничего не стоит. Нечего в этом копаться».

«А у нас что-то поменялось, думаете? Вы наивная»

В отличие от Ольги Корбут, ни одна из этих женщин не утверждает, что стала жертвой изнасилования со стороны Ренальда Кныша или имела с ним сексуальные отношения.

«Он не смог со мной сделать то, что хотел. Я себя считаю победителем в этой схватке с ним, — говорит Галина Карчевская. — Мстить ему я не хотела. Но услышав, что он опять льет грязь на Ольгу… Она же сказала правду. Маленькую часть правды». Поведение своего бывшего тренера Людмила Рябкова и Галина Карчевская оценивают солидарно.

«Молчать уже невозможно. Сегодня надо об этом говорить, — высказывается Людмила Божко. — Но ведь нужно же и чтобы дети шли в гимнастику. Чтобы вели туда за ручку и мальчиков, и девочек. А второе — у него (Ренальда Кныша. — РС) за спиной семья, что бы ни говорили».

«Больно, — говорит мне по телефону Галина Чесновская. — Больно за свою молодость, детство. За то, что никто не поддержал, не помог».

«Никто ему ничего не сделает, — продолжает она. — Будет он и дальше почетным гражданином города. Во всех мероприятиях он участвует. Рассказывает везде, как он воспитал первую олимпийскую чемпионку».

— Ну вот, скажем — каково теперь человеку получить такой позор. Не знаю… — рассуждает Галина Карчевская. — Это же пятно на весь спорт.

— Это ведь еще советский спорт, — говорю я.

— А у нас что-то поменялось, вы думаете? Вы наивны.

Фото, видео: АШ