Жена политэмигранта Елена экономила на маникюре и ездила зайцем, чтобы купить квартиру — и продала ее после уговоров мужа. Семья Алеся и Михалины потеряла на продаже квартиры $40 000 и могла лишиться мужа и отца при задержании. Журналистка Hrodna.life записала истории того, как уехавшие за границу гродненцы на свой страх и риск возвращались в Беларусь, чтобы продать свою недвижимость — и пока возвращаться на родину не собираются.  

Все имена в тексте изменены для безопасности героев.

Кредит за проданную квартиру до сих пор выплачивают

Из трешки в 76 кв.м. за  $25 000 в одном из новых спальников Елена с мужем и двумя детьми уехала после выборов летом 2020 года. Ей было опасно оставаться из-за возможного политического преследования. 

В итоге квартира пустовала больше трех лет. О причинах Елена говорит смущенно: “Квартира — это такая база, опора. Первые полтора года казалось, что мы вернемся. А когда забеременела… Отношения мужчин и женщин меняются. Муж — не идеальный, я — не идеальная. Мы могли поссориться из-за чего-то серьёзно. Муж тоже спрашивал, почему не продаешь. Я молчала, молчала, а потом сказала: “Один день наступит, и мне не будет куда уезжать от тебя. Мы с тобой поссоримся, мне надо будет уехать. Куда? Снимать квартиру в Белостоке? А если я не зарабатываю? Если мы с тобой расстаемся, то мне легче уехать в Беларусь. И у меня там есть квартира своя. Был мой такой запасной вариант”.

С вариантом пришлось расстаться. Стало ясно, что “политическим” всё чаще накладывают арест на жилье. Всё чаще говорили о новых налогах на продажу недвижимости. Два года семья не приезжала в Беларусь, но платила коммуналку. Сдавать не планировали — нужно было сначала вложиться в ремонт. “Вложить в ремонт, допустим, $5000. Чтобы они вернулись, сдавать надо, допустим, года три. А потом что? Опять ремонт?”. Квартира начала восприниматься как убыток. Тем временем дети подрастали, а жизнь в новом городе налаживалась. 

Так семья пришла к решению о продаже. Знакомый риэлтор помогла и трешку продали за две недели. Квартиру продавали как новостройку с частичным ремонтом. По желанию покупателя оставили ванну и шкафчики в ванной. Вещи три года до этого вывозили приезжающие в Белосток.

“Психологически вот не отпускало еще. Хотела вернуться, много воспоминаний. Свое — это свое. Я вот живу здесь, в съемной квартире, и чувствую, что это не свое. Психологи говорят, что надо поблагодарить квартиру. Попрощаться с ней. Я так и сделала. Вспомнила детские улыбки, как я беременной ходила, как родила вторую дочь. Большой стол, большими семьями собирались, часто гости приходили”, — вспоминает Елена.

При покупке $15 000 за квартиру Елена заплатила из своих сбережений. На еще $10 000 взяли кредит. Его до сих пор выплачивают — по $100 в месяц. Чтобы отложить на квартиру, Елена экономила на маникюре и ездила зайцем. Продали квартиру дороже на $20 000 — за $45 000. Продавали ее по доверенности. Чтобы сделать доверенность, сделать паспорт ребенку, прописать и выписать их из квартиры, нужно было приехать как минимум дважды.

Перед поездкой в Гродно в первый раз после долгого перерыва в два года Елена волновалась и плохо спала. “Были мысли о том, что могут задержать, и не хотелось оставлять нашу дочь, которой было около года, на долгое время без меня”, — рассказала она. В первый раз телефон ее был полностью “чистый”. Елена сказала, что это телефон подруги.

“У нас был план такой, что муж с детьми привезет меня на границу Друскининкая, я сяду на велосипед и перееду границу на нем. А за границей меня уже будет ждать машина с кем-то из родственников, чтобы довести в Гродно. Прохождение границы в сторону Гродно заняло 40 минут. Все вопросы с документами я решила Гродно еще за  два часа. И, не заезжая домой, сразу поехала на границу, чтобы быстрее вернуться к детям”.  

Как правило, людей, которые длительный срок проживают не в стране, ждет беседа с пограничником либо силовиком в гражданском.  Опрос и осмотр личных вещей занял около 15 минут. “Первый раз страшно. Когда едешь, то уже думаешь, что тебя пытать там будут. А второй раз уже знаешь, как они опрашивают. “Где работаете? Где муж работает? Как долго вы находитесь не в Беларуси?”, — перечисляет Елена. У нее есть алиби — декретный отпуск, “не к чему придраться”. “Ну, ясно”, — передает Елена реакцию силовика.

Второй раз Елена просто не брала с собой телефон. “Вежливые и доброжелательные” пограничники искали его, но при себе у нее был только рюкзак с термосом, шоколадкой и орешками. Их все пришлось открыть и показать, что там ничего нет и это не замаскированный телефон. “Не мог поверить, что я без него еду”.

Обратно прохождение границы заняло около полутора часов из-за медленной работы литовской стороны. На опрос на обратной дороге не отводили.  

Квартиру продали вовремя, считает Елена. Человек, на которого оформили доверенность, сел в СИЗО. 

Деньги из Беларуси не вывозили — вложили в бизнес. Муж Елены сказал, что обзаводиться недвижимостью не время. Пообещал купить ее, когда будут деньги. “Но он мне обещал: “Чуть что — я могу тебе их вернуть”, — смеется Елена. Она хочет недвижимость в новой стране, но тоже сомневается. 

— Не знаю, что завтра будет. Не начнется ли здесь война, не уедем ли мы дальше? Хотя я уже не хочу переезжать. Чем дольше здесь живешь, тем больше понимаешь, что здесь у тебя уже круг такой общения, который не хочешь менять на тот. Даже наш клуб, где мы бегаем,  — мне так становится это близко. Там второй еще клуб, и всякие… Три с половиной года мы здесь. Уже у тебя больше этот круг общения, отношения становятся  ценнее здесь, чем там. 

И вообще, этот город, кажется, совсем недалеко от Гродно, но тут для жизни велодорожки, парк, мне так удобно здесь. Придёшь в ужонд (местное управление — Hrodna.life) — к тебе нормально относятся, в сад придёшь — к тебе там по-человечески относятся. И в этих всех ужондах, в управлениях тебе улыбаются, помогают, а не наоборот.

Елене трудно было осознавать, что квартира продана, получено $40 000, но чтобы купить ее на новом месте, нужно в три раза больше. В работе с психологом она поняла, что та квартира сейчас нужнее другому человеку. Столько экономить, как для предыдущей, она больше не планирует. Хочет больше вкладывать в себя, в развитие. Выучить английский, поработать с психологом, заняться курсами по йоге, сходить к косметологу. Но дом тоже хочется.  

“Знаешь, жизнь такая непредсказуемая, оказывается. Казалось, вот, квартира, значит, всё, и, значит, жизнь уже такая стабильная станет. Будем ходить в школу рядом, в детский сад рядом. И вот дети прямо вот в этот университет будут ходить. А тут жизнь — чик-чик-чик — поменялась. Муж хочет в другую страну переехать. Ему не нравится здесь климат. И уже не планируешь так далеко. Вот детский сад здесь, школа может быть первый год там, а что дальше, не знаешь”.

На квартире потеряли треть вложений

Семья Алеся и Михалины жила в трешке на 90 м в центре города. Ее “голую” купили в конце 2014 года за $87 500. За девять лет в нее вложили еще примерно $40 000 — сделали ремонт по дизайн-проекту и оборудовали кабинет на балконе. И — уехали.

О таком варианте в семье подумывали с началом репрессий в 2020 году. Решение пришло, как началась война. Позже спустя три месяца неопределенности Польша стала местом их жительства. 

С недвижимостью в Беларуси расставались постепенно. Сначала семья в декабре 2022 года продала квартиру, которую готовила для детей. Сдавать квартиры в Гродно не планировали. Платили 150 рублей коммуналки в месяц и налог на недвижимость — 120 рублей в год. Тарифы могли вырасти из-за того, что пара не занята в экономике Беларуси. 

Позже задумались о покупке жилья в Польше — не хотелось столько тратить на аренду и иметь “своё гнёздышко”. Пара посмотрела на цены недвижимости, прикинула свободные деньги, прикинула нужное детям пространство — и поняла, что для покупки комфортного жилья придется отказаться от идеи сохранить гродненскую трешку. 

Квартиру выставили на продажу в апреле 2023 года. “Риелтор говорит: “Ну что? Она, конечно, стоит там, условно, $130 000. Но за эти деньги сейчас можно купить дом с мебелью”. Выставили за $110 000. За полгода не получили ни одного звонка. “Понимаешь, все стали уезжать, и все продают квартиры. Кроме того, ну кто их будет покупать здесь? Нет перспектив в этой стране”, — считает Алесь.

Цену постепенно снижали, снижали, и дошли до $80 000. Так появился первый покупатель. Решил купить к декабрю — чтобы Новый год уже встретить в новой квартире. 

В Беларусь Алесь поехал впервые за год “на свой страх и риск”. Ехать ему было “стремно” — для него это грозило преследованием. В августе 2020 года он делал донаты организациям, которые позже признали экстремистскими формированиями. В начале 2023 года некоторым его знакомым пришлось выплатить компенсацию государству. “Серьезная” сумма грозила и Алесю. Но он не сделал доверенность в Беларуси, поэтому должен был продавать квартиру лично. Клиент был готов и подождать. Тем более, что Алесь заболел. “Но в итоге из-за того, что я сильно волновался, я подумал, что я просто не доживу до этих 20-х чисел [декабря]”. К тому же, ближе к праздникам обещали быть длинные очереди.  

Сначала он думал поехать в Беларусь через Стамбул и Москву — на российско-белорусской границе не проверяют. Но вдохновился примером друга-айтишника, который был “донатером” и “гулял по воскресеньем” и вернулся в Беларусь, чтобы сделать паспорт ребенку. Он проехал “без проблем” и пробыл две недели. Это дало Алесю уверенность и он поехал через закрытые пункты пропуска в Беларусь через Литву.

Пересечение границы в пункте пропуска “Бенякони” прошло “максимально гладко”. Семья ехала налегке. Допросов им не устраивали, технику не проверяли. Алесь обратил внимание, что и таможенники, и пограничники были молодые и довольно приветливые. Дорога заняла часов 10. Из них три с половиной часа семья простояла на границе. Что делать, если всё пойдет не по плану, в семье не обговаривали.

“Я даже не сильно могу представить, какой это может быть план, если тебя уже задержали. Не знаю, по ситуации надо было бы как-то действовать. Адвокатов уже никаких давно нет. Ну и я больше боялся, если честно, не задержания, а что мне предъявят донаты, за которые я должен откупиться”, — рассказал Алесь. 

Перед дорогой семья почистила девайсы. Прежде всего, удалили ссылки на “экстремистские сайты” типа «Зеркало». Почистили историю переписок друг с другом и с некоторыми друзьями. Вышли из некоторых сообществ. Удалять аккаунт в Telegram Алесь не стал. Соцсети же были почищены еще в 2021 году в Беларуси.  

В Беларуси семья пробыла три дня, в которые разобрала всё нажитое, что не успели вывезти и сделала документы. Алесь провел их “в коматозе” от стресса, простуды и похмелья после встречи с друзьями. “У меня было такое ощущение — вообще, пофигу на всё. Во-первых, я очень боялся, что на границе что-то случится. Мне страхи рассказывали, что «Ой, то, что ты пересек границу, это еще ладно. Мы знаем случаи, когда границу пересекают, а на следующий день к тебе домой “Дзынь-Дзынь!» Во-вторых, я очень сильно болел. У меня просто сопли ручьем, Михалинка мне эти сопли просто не успевала подпирать”.

Кроме прочих инстанций, Алесю пришлось заехать в “логово” — в РОВД и в военкомат. “Пофигу, я на харизме залетаю: “Да, туда? Какой кабинет? Давайте”.  

Семья проведала самых близких друзей, в 10 утра третьего дня решила вопросы с БТИ и в 12 уже выехала обратно. Дорога обратно прошла “ещё более гладко”. 

В квартире оставили практически всё, кроме вывезенного за два года гардероба и ценных для детей вещей, оставленных родителям. Зато увезли семейную коллекцию зебр: младшая дочка однажды назвала Михалину “зеброй” — так они и начали их собирать.  

— Пару дней назад у меня началась практически паническая атака. Просто чувство жалости к тому, что это теперь не моя квартира, и там живут чужие люди. Мы как бомжи, у нас нету своего жилья. Бл*дь, нам по 40 лет, и мы дожились до того, что у нас нет своего жилья, — переживает Алесь. 

Михалина же говорит, что и с собственным жильем пока не чувствует Белосток домом. Ей не хватает родителей, родни — особенно в зимнее время и на праздниках. “Я здесь себя чувствую очень сильно одиноко. У меня здесь есть новые друзья, но нету старых, с которыми я дружу 20 лет. И они не приедут ко мне в гости. И я чувствую, что часть меня…заморожена или потеряна. Я — дерево без корней”. Семья “в глубине души” надеется вернуться и через 10 лет. Но тогда придется отказаться от возможности видеть детей при любой возможности — Алесь и Михалина предполагают, что как раз для них Польша станет домом. “Получается, вернувшись, я разорву родственные связи со своими детьми”, — задумывается Михалина.

Деньги вывозили частями и декларировали. Деньги за продажу обеих квартир перевели в злотые и положили в банк под 5%. Их планируют вложить в покупку дома и его ремонт. Он будет на 140 квадратных метров и с участком в 250 квадратных метров. Семья уже прикидывает, какие цветы посадит и где будет стоять мангал. Михалина надеется на соседей-белорусов.

Читайте также: «В Беларуси спокойнее на улицах». Какую недвижимость и почему покупают в Гродно иностранцы