Как (не) работает буферная зона. Про реальную ситуацию на польско-белорусской границе рассказала активистка Малгожата Рыхарска

Почему мигранты, которые пытаются попасть в ЕС, не могут остаться в Беларуси, даже если хотят? Как Польша отказывает большинству беженцев в защите? Что происходит с людьми, которые застревают на границе без возможности получить хоть какой-то статус? Активистка и соучредительница проекта Hope & Humanity Polska Малгожата Рыхарска в подкасте Outriders рассказала, с какими проблемами сталкиваются мигранты в Польше и в Беларуси. Редакция Hrodna.life прослушала подкаст и публикует основные тезисы Малгожаты.

Малгожата Рыхарска — соучредительница инициативы Hope & Humanity Polska, помогающей людям, которых выталкивают из Польши, и мигрантам, застрявшим в Беларуси. В 2023 году она присоединилась к Подляской Добровольческой Гуманитарной Помощи и редакции канала о приграничных проблемах «Czaban robi raban».

Как изменилась ситуация после смерти польского пограничника и введения буферной зоны

В конце мая 2024 года польский пограничник получил ножевое ранение — удар нанес мигрант, который находился за забором на белорусской стороне границы. В результате пограничник скончался.

Еще до несчастного случая польские власти сообщали о намерении создать буферную зону в приграничье. Смерть сотрудника стала окончательным толчком для ее введения — с 13 июня зона начала действовать.

Малгожата Рыхарска считает, что после этих событий ситуация с мигрантами на границе резко обострилась. Волонтерам сложнее попасть на границу и оказать помощь людям. Сами пограничники не были готовы даже ехать к участку границы, где, по информации волонтеров, может находиться мигрант, которому нужна медицинская помощь.

— Пограничники как бы нам прямо говорили, что никто там не появится без согласия начальства и что после той атаки никто не подойдет к забору. На сегодняшний день ситуация выглядит таким образом, что мы просто до конца не знаем, что там происходит. Знаем, что есть много фактов перехода границы, как бы независимо от существования этой зоны.

Малгожата признает, что волонтерам все сложнее влиять на происходящее: «Мы открыто говорим, что больше не имеем никакого влияния на ситуацию». При этом активистка добавляет, что введение буферной зоны реально на решение проблемы не повлияло.

Получить достоверную информацию о происходящем на границе становится все сложнее

В начале сентября пресс-секретарь Подляского отделения пограничной службы Катажина Зданович заявила, что журналистам выдали 97 разрешений для доступа на охраняемую приграничную зону. Еще 23 разрешения получили неправительственные организации.

По словам Малгожаты, на практике ситуация выглядит иначе.

— Я знаю, что активисты из группы «Granica» пытались получить эти пропуска, но столкнулись с отказом. Я также знаю журналистов, которым пропуска не выдали.

Активистка добавляет, даже если найдутся журналисты, которым удастся получить разрешение, реальной картины происходящего им все равно не покажут.

— Это будет сафари с гидом. Те, кто туда попадают, оказываются в заранее подготовленных декорациях. В случаях со СМИ это не имеет ничего общего с объективной оценкой ситуации и доступом к информации.

Большинству мигрантов отказывают в предоставлении защиты

По мнению Малгожаты, сложность и драматичность ситуации заключается еще и в том, что мигранты не могут получить международную защиту в Польше. Поляки даже не принимают у них заявления.

— Люди, оказавшиеся на польской стороне и просившие об убежище, позже разговаривали с нами снова по ту сторону забора. Им могут оказать медицинскую помощь, но потом снова перебрасывают на белорусскую сторону. Здесь лидером оказался пункт пограничной службы в Беловеже — несмотря на очень четкие просьбы о предоставлении защиты, они отправляли людей обратно. Так что даже при улыбчивом, демократическом новом правительстве [имеется в виду правящая сейчас в Польше «Гражданская коалиция», которая пришла к власти после выборов в октябре 2023 года — Hrodna.life], нарушения прав и несоблюдение законов могут достигать поистине ужасающих масштабов, — считает активистка.

Читайте также: На границе Беларуси с ЕС снова неспокойно. Кто и за сколько помогает мигрантам и как в нашей стране наказывают таких проводников (годы колонии и штрафы)

Почему к мигрантам относятся так негативно

Малгожата видит несколько причин неприязни к мигрантам в польском обществе. Первая из них — якобы угроза «исламизации Польши». Вторая — стереотип о том, что мигранты, как правило, являются нарушителями закона. Активистка добавляет, что польское общество устало от обсуждения мигрантского кризиса.

— Есть много страхов, но в отдельных слоях общества присутствует и банальный расизм: вот если бы они были католиками, если бы они были белыми и так далее.

Малгожата уверена, что радикализация правого политического направления наблюдается не только в Польше, но и на всей территории Евросоюза.

— Во многих европейских странах к власти приходят крайне правые партии и антииммиграционные настроения становятся все сильнее.

Из каких стран едут мигранты и как у них получается добраться до польской границы

Национальный состав людей, прибывающих к белорусско-польской границе, периодически меняется, считает Малгожата. Сейчас это преимущественно выходцы из стран Африки: Эфиопии, Эритреи, Сомали и Судана. По-прежнему на границе остаются люди из стран Ближнего Востока: Сирии, Ирака и Йемена.

По словам активистки, модель, по которой мигранты попадают на границу, остается неизменной последние два года.

— Мигранты пытаются попасть в Россию по краткосрочным визам. Затем они едут в Беларусь и уже оттуда пытаются попасть в более безопасные страны.

Не хотят или не могут? Почему мигранты не остаются в Беларуси

Малгожата подчеркивает, что процесс легализации в Беларуси для мигрантов крайне сложный. Сейчас она знает пару десятков человек, которым все же удалось запустить процесс получения защиты — часто это семьи с детьми, люди с инвалидностью, люди в драматичных ситуациях. Малгожата считает, что это просто удачное стечение обстоятельств.

— Если в Беларуси просто прийти с улицы в миграционный офис и попросить защиту, все может закончиться задержанием или арестом. В лучшем случае вас выгонят на улицу.

В случае, если заявление человека все же принимают, он может рассчитывать на восемь месяцев легального пребывания в стране.

— Беларусь не предоставляет защиту никому. Вы проходите эту процедуру, а через шесть месяцев поступает первый отрицательный ответ. Его можно обжаловать и тем самым выиграть еще два-три месяца. По их истечению вы получаете второй отказ и приказ покинуть Беларусь.

Активистка добавляет, что получив приказ о выезде из Беларуси, человек может обратиться за выездной визой. Она выдается сроком от двух до пяти дней и в этот период нужно легально выехать из Беларуси и обратиться к польским или литовским пограничникам и попросить защиты.

— Потому что если у человека не будет выездной визы, белорусские пограничники его попросту задержат и ему придется ожидать депортации из Беларуси уже в заключении, — добавляет Малгожата.

Что происходит в пункте пропуска «Тересполь»

Ситуацию в пункте «Тересполь», где польские пограничники отказываются пропускать мигрантов, которые хотят получить в Польше защиту, Малгожата называет «симптоматичной». Еще до начала гибридной войны через «Тересполь» часто не пропускали на территорию Польши чеченских мигрантов.

— В январе этого года мы рискнули ради первой семьи — люди находились в полной панике, а на руках у них уже был приказ покинуть Беларусь после отказа в предоставлении защиты. Это была семья из Ирана с двумя детьми, — рассказывает активистка. Это была христианская семья — и депортация на родину в Иран была бы для них действительно опасной.

— Поэтому они были готовы пойти на все, лишь бы спастись. Понимая, что других вариантов у нас нет, мы вместе с волонтерами решили рассмотреть возможность подачи заявления на убежище при пересечении границы.

С тех пор Малгожате и ее команде удалось помочь уже 55 людям. Активистка называет это чудом.

— Везет не всем, в основном людей выталкивают [назад в Беларусь]. Но даже те, кто находятся в приграничном лесу, могут писать заявления на убежище — их принимают и обрабатывают. Но пока 55 человек за восемь месяцев.

Даже при попадании в Польшу не у всех мигрантов получается легализоваться

Активистка приводит несколько примеров, когда спустя несколько месяцев пребывания в Польше мигранты решались уехать в другую страну. В этом есть несколько причин: жесткие условия содержания в миграционных центрах, запрет на работу и непрозрачная система легализации.

— Давайте не будем себя обманывать в том, что начать самостоятельную жизнь в Польше легко. С процедурной точки зрения это очень сложно. Например, людям необходимо являться на собеседование по статусу беженца — если они этого не сделают, то потеряют шанс на положительное решение. Но не всегда у них есть деньги на то, чтобы из отдаленного города добраться в Варшаву на такое собеседование. Кроме того, им необходим мобильный телефон и оплаченный интернет. А в миграционном центре они получают на жизнь только 70 злотых в месяц.

Некоторым людям приходится по несколько месяцев ждать медицинской помощи, другие не могут устроиться на работу. По мнению Малгожаты, эти факторы становятся ключевыми, из-за которых мигранты стараются покинуть Польшу как можно скорее.

«Я никогда не уеду из Польши». Истории со счастливым концом тоже случаются

Малгожата отмечает, что иногда бывают и истории со счастливым исходом. Периодически люди, которым активистка помогала с пересечением границы и последующей легализацией, присылают ей фото и видео уже из новой жизни. Мигрантам удается найти работу и снять жилье. Они довольны жизнью в Польше.

— Недавно я разговаривала с такими парнями из Африки, которые могут сказать: «Я никогда не уеду из Польши». Один из них прислал мне видео, снятые в помещении, каком-то жилье для рабочих, видно какую-то машину. И для него это просто невероятно. Он говорит: «Этот работодатель такой милый». А ты слушаешь и думаешь: это он про Польшу говорит?