Ряд показательных задержаний прошел в Гродненской области за три месяца. Среди задержанных — спортивный директор футбольного клуба «Неман» Дмитрий Коваленок, директор школы, начальница отдела банка и замгендиректора магазина «ГЕММА». Такие задержания — сигнал о том, что неприкасаемых в Беларуси нет. Но с властями еще можно договориться, предположил в разговоре с Hrodna.life политолог Андрей Казакевич.
Проанализировать динамику подобных задержаний невозможно, считает политолог Андрей Казакевич. Это происходит, потому что публично показывают не всю картину, а небольшую выборку дел.
Сейчас основная цель властей — профилактика. Репрессии усиливаются в том числе и из-за войны в Украине, которую Беларусь поддержала. В Украине действуют белорусские вооруженные формирования, готовятся армии соседних государств. Беларусь отвечает на это военными учениями и работой с «нелояльными элементами». Задержать могут за публичное высказывание позиции, доносы или в рамках системной отработки.
«Понятно, что они не могут арестовать всех и у них такая задача не стоит. Задача стоит именно сбивать активность, профилактически арестовывая людей, демонстрируя их на камеру и посылая месседж, что, вот, никуда не суйтесь. Если мы смотрим на практику этих видео и публичных политических дел, становится ясно, что важно посылать такие сигналы разным группам, показывать, что никто из них не защищен. Если вы работаете где-то в исполкомах или вы бизнесмен, который приносит деньги, — всё равно вы все попадаете в эту зону риска. И всем надо понимать, что могут быть последствия», — считает эксперт.
Таким образом власти пытаются демотивировать людей, посеять страх и добиться фрагментации общества — например, сказав, что на человека донесли.
Много ли в Беларуси доносчиков?
Доносы в Беларуси не очень распространены, судя по разговорам с людьми в стране, считает Казакевич.
«По всей видимости, большинство доносов идет из тех же силовых структур, в том числе от бывших работников. Такая же работа ведется через работников провластных организаций — профсоюзов, БРСМ. Похоже, что от них тоже много исходит. Но ключевое значение имеет мониторинг сетевой активности. То есть, это не такие классические доносы, когда твой коллега пишет на тебя. Это, скорее, что-то по долгу службы. Хотя, конечно, есть какой-то сегмент „классических“ доносчиков, которым просто попалось на глаза что-то в интернете и чьей-то квартире», — считает Казакевич.
Читайте также: Задержанный ранее спортивный директор ФК «Неман» покинул клуб (обновлено)
Маловероятно, что руководителей массово могут заставлять сотрудничать с силовыми структурами и «стучать», считает Казакевич.
«Власть и так может получить всю эту информацию. У них достаточно возможностей получить доступ ко всем электронным носителям. Это уже дает очень много про каждого сотрудника. Наверное, они отдельным людям предлагают такого рода сотрудничества или просят потом какие-то отчеты. Но сложно сказать, насколько это эффективно. От плохого мотивированного агента — не очень качественная информация». В крупных организациях и учреждениях вводят штатные единицы ответственные за «безопасность». В их обязанности и входит такая работа на постоянной основе.
Читайте также: Где в Гродно больше «неравнодушных» граждан? В сети появилась карта с их адресами
Откупиться можно
Можно ли откупиться от преследования, точно неизвестно, но эксперт предполагает, что да.
«Поскольку немало было в том числе политических дел, по которым люди фактически откупались. Особенно, если человек не совершил чего-то чрезвычайно чувствительного - просто что-то где-то комментировал, участвовал в акциях, переводил средства. То есть, сделал то, что в глазах наших властей «не представляет большой общественной опасности» или эти действия были давно. Вероятность откупиться снижается по мере роста «тяжкости», а также общественного резонанса дела.
Андрей предполагает, что многие подобные дела и инициируются для того, чтобы получать деньги.
— Человека «взяли», но дело не возбуждено, ведется проверка. На этой стадии могут сказать, что, знаешь, такая-такая сумма и всё и дело будет снято. Или такую-то сумму переведи в такую организацию, может быть даже государственную. Основные такие возможности для откупа — на стадии до возбуждения дела. После возбуждения дела сложнее и чем ближе к судебному рассмотрению, тем вероятность [откупа] уменьшается.
Еще один вариант — переквалификация дела на более «легкую» или вовсе административную за «компенсацию». После начала волны политических дел такие случаи известны. Это можно считать частью коррупции в стране. Также это серьезная проблема для сохранения привлекательного бизнес климата внутри Беларуси.
Уволят ли всех несогласных?
Последствия задержания часто не столь серьезные. Человека могут понизить в должности или уволить, а через какое-то время «тихо» снова принять на работу. Также вряд ли уволят тех, кто на предприятии выполняет важные функции — из-за того, что нет работников в принципе или нет работников такой квалификации. Но зависит от «тяжести содеянного», и отношений с начальством. Но если пришло указание сверху в отношении конкретного человека, то шансов сохранить место практически нет.
Реально найти работу в другом учреждении. У разных работодателей — разные подходы и разные люди, ответственные за безопасность. Это Андрей Казакевич видит на примере сферы образования.
«Где-то очень жесткое закручивание гаек, потому что там ректор/декан/завкафедры боится за свое место или сам как-то вот мотивирован бороться с такого рода людьми. В других — более либерально».
Из-за того, что слишком много людей были «замешаны» в протестах, чисто физически всех наказать и уволить не представляется возможным, считает эксперт.
Читайте также: 3000 вакансий есть в Гродно. Но сотрудники не могут трудоустроиться из-за черных списков
Иммунитета от задержаний нет
За один и тот же проступок представителю силового блока будет уголовное дело, а бизнесмена могут попросить откупиться.
«Я думаю, что нет какого-то иммунитета от политических задержаний.В отношении работников силовых, проводится внимательный контроль социальных сетей, частных высказываний. В последнее время часто вызывают на полиграф. Могут задавать в стиле „За кого вы голосовали на выборах в 2020-м году?“ и на основании этого принимать решения, увольнять или нет. <…> На госслужбе уже меньше контроля, но он тоже есть. Чем дальше от государства, тем, собственно, контроля меньше и больше склонны закрывать на это глаза», — считает Казакевич.
Где силовики «добрее»?
Работа силовиков может отличаться от региона к региону. Но дело не в том, что где-то силовики более мягкие, а в возможных последствиях для социальной напряженности.
«В Гродно, если мы вспомним политическую историю, события 2020-го года, много нелояльных людей. Соответственно, приходится использовать более мягкие методы, чтобы не вызывать большого возмущения в обществе, чтобы не вызывать массовой эмиграции. А там, где оппозиционеров меньше, поддержка власти более высокая, такая нелояльность более видна и есть больше возможностей на нее давить», — рассказал эксперт Hrodna.life.
Также рамки дозволенного в большом городе будут выше, чем в малом. По той же причине — концентрация негосударственной активности и оппозиционных настроений там гораздо выше, чем в малых городах.
Приятная «побочка»
«Побочный эффект» таких задержаний — протестующие узнают, как много людей, имеющих ресурсы и влияние, в 2020-м году были на их стороне. Но эта радость не побудит к действию.
«Во-первых, они [силовики — Hrodna.life] показывают, что нет неприкасаемых, — считает Казакевич. — Они показывают, что готовы искать и находить. Соответственно, это играет на то, чтобы людей запугивать, чтобы атомизировать их, демотивировать для дальнейшего участия. Да, кто-то через такие сообщения может понять, как на самом деле масштабными были протестные настроения в 2020 году. Но вряд ли это приятное чувство будет мотивирующим и побудит к общественной деятельности или к переводу деньги в знак солидарности и помощи. Особенно, если вы в Беларуси».
