Старый семейный снимок гродненцев. Фото иллюстративное из архива Hrodna.life
Рите через тест ДНК удалось найти отца-иностранца, о котором никто ничего не знал. Вероника смогла разобрать родовые травмы и почувствовать историю родного края через историю собственной семьи. Василий отыскал место силы в деревне, где предки жили более двух веков, и вместе с женой нашел 600 родственников.
С чего начать поиск родственников и составление родословной, какие современные средства для этого можно использовать? Лайфхаки каналу Hrodna 11:27 дал историк, который работал со своей генеалогией «по-научному», а через 15 лет смог составить родословную, не выходя из квартиры.
В свидетельстве о рождении гродненку Риту (имя изменено по просьбе героини) записали на деда, который умер задолго до ее рождения. Дед был из деревни, но имел хорошее образование, работал в лесничестве, и был очень красивым. Мать Риты очень гордится им. Она собрала родословную по его линии до XVIII в. — до женщины, которая первой упоминается с такой же фамилией. Риту она не особо интересует — женщина больше ценит бабушку. Та была из очень простой семьи. Дед умер рано, и потом бабушка сама тянула детей.
«Откуда мой отец — была семейная тайна. Есть мама у Риты, тетя, бабушка, а отца как бы не было». Рита видела, что для матери это больной вопрос, и не хотела беспокоить ее, не хотела скандалов. «Я придумывала себе истории, но, честно говоря, сама не очень в них верила. Вот стоит Рита, а вокруг нее — круг тишины и непробиваемости».
Рите было 34, когда в конце 2021 года она заказала ДНК-тест с американского сервиса FamilyTreeDNA. Ее вдохновил пост знакомой в Facebook и скидка — а также то, что с детства ей никто не рассказывал, кто ее отец.
Тогда тест обошелся Рите около $ 50−70, еще $ 10 она заплатила за доставку. Женщина заказала три — матери, мужу и себе. Комплект для теста пришел через три недели.
ДНК-тесты используются в диагностике и позволяют узнать о наследственных болезнях, склонности к аллергии, устойчивости организма к вирусам, склонности к полноте или худобе, чтобы подтвердить или опровергнуть отцовство. Сейчас же множество сервисов предлагают через ДНК выяснить этническое происхождение и найти родных. В основном для этого используют мазок слюны с внутренней стороны щеки. Через сервис, которым пользовалась Рита, можно сделать общий тест, или подробный по материнской или по отцовской (доступен только мужчинам) линиям. На сайте обещают проследить родословную на пять поколений назад. Есть возможность связаться с людьми, которые также сдавали ДНК-тест и могут приходиться родственниками.
На ресурсах различаются базы ДНК и классификация регионов — соответственно, результаты могут не совпадать. Например, на одном из наиболее популярных ресурсов MyHeritage под этнической группой «балканцы» (одна из трех основных составляющих в результатах белорусов) чаще всего скрывается происхождение из Украины. Также часто у белорусов выявляются группы «восточный европеец» и «прибалты». Сравнить регионы можно, добавив один и тот же тест на разные ресурсы.
Рита упаковала палочки с анализом в колбы и подписала, что это именно ее материал. Конверт с обратным адресом и маркой был в комплекте. У теста был код, который давал доступ в кабинет на сайте сервиса. Результат Рита получила через месяц. Она успела все сделать как раз до начала войны в Украине — потом тесты в Беларусь уже не доставляли.
«Я была тогда в очень подавленном, потрясенном состоянии. Началась война. Мы сделали ремонт и въезжали в нашу квартиру с растерянным чувством — может, нам эта квартира уже и не нужна. Я помню, иду возле автовокзала и смотрю результаты. И не могу поверить: пробегаюсь по регионам, а у меня стоит Ближний Восток и Африка — 46%. Боже, африканцы в моем роду!»
В классификации сервиса этот регион объединял более мелкие. Когда Рита его развернула, оказалось, что туда включили Кавказ. Южный и Северный Кавказ заняли у нее по 15−17%, Турция, Армения и Месопотамия — 13%.
Рита показала результаты матери и потребовала объяснений. Мать, «тихонько сползая по стенке», рассказала историю о типичном курортном романе. В ней был симпатичный кавказец, Черное море, лето, вино. Но мать не помнила точно ни имени, ни даже места их встречи. Это было 35 лет назад, и больше они не виделись. Однако Рита решила найти своего отца.
«Люди копают историю [рода], чтобы были поводы для определенной гордости. Кто-то находит знать, кто-то — людей, от которых они черпают силы. Но когда узнала [о происхождении] я, меня просто начало разрывать изнутри. Я искала повода для гордости, поддержки, или по крайней мере я искала этого человека, чтобы сообщить ему о себе. Но то, что я получила — было совсем не то».
На сайте сервиса Рита открыла мэтчи (совпадения), где указаны люди, с которыми есть доли совпадений ДНК, — возможные родственники. Первым в списке был человек с абхазской фамилией и именем Осман. Согласно сервису, он приходился ей приблизительно трех-пятиюродным братом. Позже оказалось, что на самом деле четырехюродным. Рита написала ему на e-mail — ответа не было. У женщины не было никаких сведений об отце, и она решила искать не его, а этого Османа или кого-то, кто его знает, и уже через него выйти на отца. Искала в соцсетях: писала людям с таким именем и фамилией из Абхазии. Никто не ответил. Тогда она начала писать людям, у которых совпадала только фамилия. Оказалось, она очень популярна в Абхазии и даже в Турции — «как Ивановых искать в России». Рита писала по 10 писем в день, чтобы соцсети ее не заблокировали, и готовилась к длительным поискам.
Но на пятый день ей ответил 20-летний парень. Он написал, что Осман — его брат, и что он также искал Риту. Через день Осман сам написал ей, и они начали общаться. Он считал, что отцом Риты может быть один из его многочисленных дядей. Он присылал фотографии дядек Рите, а та показывала их матери. Мать никого не узнавала: Ритин папа был не характерного для кавказцев типажа. Впоследствии Осман вспомнил, что у одного из его троюродных дядей есть дочь, похожая на Риту, и дал контакты. Рита связалась с ней, а та прислала несколько фото, по которым Ритина мать наконец опознала ее отца. Оказалось, что много лет назад он представился Русланом, настоящее же имя было Беслан. В это же время Рите перестал отвечать Осман. Отец нашелся, но дал понять, что не хочет никаких контактов с «новой» дочерью.
Хотя Рита оказалась наполовину абхазка, в ее детстве был не Кавказ, а белорусская деревня. Сейчас она уехала за границу, в многонациональную страну, и ее ощущение себя белорусской помогает ей не слиться там с другими русскоязычными сообществами.
«В глобальном мире многое размывается. Но война, революции, протесты заставляют людей искать ответ на вопрос — кто я?»
У Риты сохранился контакт с сестрой. «Я знаю, чем я похожа на отца. Сестра похожа на меня, но еще больше — на него. Все ее дети очень похожи на деда». Сын Риты также имеет кавказские черты лица. После своих поисков она поняла, почему, и теперь знает, что отвечать детям на вопрос, кто их дед и где он.
В детстве гродненке Веронике нравилась программа «Моя родословная», куда приглашали известных людей и выясняли, кто их предок. Она пыталась расспрашивать мать, но та не смогла рассказать много. Позже девушка заинтересовалась психологией и прочитала книгу о том, что родовые травмы сохраняются от трех поколений. Ей стало интересно через прошлое разобраться в себе.
Родовые (семейные) травмы в психологии — это психологические травмы, которые передаются от поколения к поколению. Они могут возникать из-за сильных эмоциональных или физических переживаний, такие как война или насилие, и проявляться как повторяющиеся паттерны поведения или психические расстройства у потомков.
Кроме того, Вероника любит историю. «Если что-то узнаешь [о предках] - накладываешь это на исторические события. И так: о, восстание Кастуся Калиновского! Мы как раз там тусили где-то в этой местности». Она решила заняться родословной.
Вероника поехала в Национальный исторический архив Беларуси в Гродно. Система ей не понравилась: все решалось через директорку, общение с которой оказалось для нее сложными. «Ты приходишь, говоришь, что тебе нужно, и она сканирует. Тебе вообще можно доверить эти книжки, нельзя? [Директорка ведет себя] как воспиталка какая-то».
В Беларуси два архива: Национальный исторический архив и Национальный архив. В Историческом архиве хранятся дела до 1917 г., метрические книги костелов и церквей. В Национальном архиве хранят архивные фонды и документы преимущественно после 1917 г. В архивах ЗАГСов дела хранятся 100 лет, после их передают в Исторический архив.
В Гродно есть Национальный исторический архив Беларуси в г. Гродно и Государственный архив Гродненской области. Это самостоятельные учреждения.
В историческом архиве хранятся документы ХVI — нач. XX вв. (до 1915 г.) и метрические книги — до начала 1950-х гг. XX века. Местность:
В Государственном архиве Гродненской области хранятся документы преимущественно с 1921 г. до наших дней. Местность:
Чтобы пользоваться поиском, нужно знать период и местность, откуда происходят предки. Документы между 1915 и 1921 годами следует искать в обоих архивах. Метрические книги приходов костелов и церквей — самое простое, с чем можно начинать работу в архиве: там есть дата рождения, свадьбы, смерти, иногда — профессия, причина смерти.
Вероника побывала в архиве один раз, что-то выписала для себя. Но оказалось, что ей нужна костельная книга из Кузницы. Сейчас это пограничная с Беларусью деревня на территории Польши и, соответственно, искать нужно в польском архиве.
«В Беларуси до 1933 года книги почему-то есть. Но если у тебя кто-то родился после 1933, очень трудно копать». Часть книг не сохранилась. Вероника не знала, где искать, и заказала все метрические книги своей местности. Когда она рассказала о своих поисках в Instagram, ей посоветовали электронные ресурсы. На одном из них — Jamiński Zespół Indeksacyjny — нашлась оцифрованная книга Кузницкого костела. Для поиска достаточно знать имя и фамилию. Там тоже есть отсканированные, но не оцифрованные архивы. Для работы с ними нужно ждать, пока загрузится страница, разбирать рукописный почерк, и «включать логику»: могут быть ошибки в написании, появляться или исчезать буквы в фамилиях из-за фонетики разных языков.
«Мне просто повезло, и я нашла [предков] до 1736-го года рождения. Это восьмое или девятое колено. До раздела Речи Посполитой!»
Параллельно с поисками Вероника заполняла генеалогическое дерево на сайте MyHeritage. В одной из российских книг она нашла деревню, откуда родом предки. Оказалось, там не было крепостного права, земля принадлежала крестьянам и была родовая община. «Через некоторое время я поняла всякие фишки: нельзя отличаться, надо быть как все, а что люди скажут — такие вот установочные фразочки из их родовой общины. Когда все вместе живут, важно быть как все, чтобы тебя принимали».
Фамилия бабушки Вероники — Толкин. «Я начала смотреть, откуда вообще они пришли. Ближайшая деревня Толкины — это бывшая Пруссия, сейчас — самый север Польши. Возможно, они оттуда. Я даже начала гуглить, почему из Пруссии могли переезжать в Польшу в 1700 каком-то году — тогда и Пруссия, и Речь Посполитая была».
Вероника нашла много однофамильцев, поэтому сомневается, что ее Толкины — родственники англичанина Джона Рона Руэла Толкина, автора «Властелина колец». Но на Hrodna 11:27 раньше писали, что в Англию предки писателя приплыли из… Гданьска, и по крайней мере один из них родился там в 1740-х гг. В Гданьск Толкины прибыли из Восточной Пруссии, где еще в самом начале XVI в. существовало несколько деревень, населенных Толкинами, и сохранилась местность Tołkiny.
Читайте также: Белорусский след в родословной Толкина: живут ли под Гродно родственники создателя «Властелина колец»?
Девушка разыскала около 100 родственников. Благодаря своим поискам она выяснила, что мнение, будто раньше все выходили замуж рано и рано умирали — не правда. В ее роду чаще были поздние браки — в 30−36, в таком возрасте и рожали, а умирали в 50−70 лет.
Чтобы немного больше узнать о родне по отцовской линии, Вероника познакомилась со сводной сестрой, которую до того никогда не видела. Они вместе съездили на кладбище, посмотрели, где похоронены родные. Вероника записала даты. «Там вообще все долгожители: по 94 года жили, когда пенициллина не было». Правда, девушка не стала продолжать коммуникацию с сестрой вне этой темы: они оказались разными людьми, и ей было тяжело эмоционально.
«Все ищут родословную, думая, что там графья какие-то, князья. В каких-то случаях это просто крестьяне, но это тоже интересно — подумать, как они жили. Ты узнаешь, как зовут, дату рождения, деятельность — и исторические события, что здесь было. Из-за этого, я думаю, можно понять себя еще больше».
Вероника съездила в деревню Ивановцы Гродненского района, где раньше жили ее родные. Ей хотелось увидеть, какой там ландшафт, какие дома, хотя дом ее предков не сохранился. На перекрестке дорог возле деревни Дайлидки она увидела замшелые валуны с крестами, на которых был выгравирован год восстания Кастуся Калиновского. В то время там жили ее родные — она задумалась, не они ли устанавливали те камни.
Поиск корней занял у девушки много времени, особенно работа с книгами. «Это суперзахватывающе. Я когда начала искать, просто до трех ночи не могла остановиться. Это — детектив, ты расследуешь, думаешь, потом начинаешь искать, что еще можно [найти]. Есть еще куча форумов, ты можешь там сидеть, смотреть, пропадаешь просто часами». Вероника хотела бы съездить в архив еще. Записи костела в Кузнице, книгу из которого изучала Вероника, начинаются с 1730-х годов. «А что было дальше? Откуда они [предки] вообще? Они появились, или это просто книжка только началась? Может там есть другие книги, неоцифрованные?» Для поисков осталась и линия отца. В будущем Вероника планирует сдать ДНК-тест.
Поиск предков — это поиск опоры, уверена Вероника. «Кто-то хочет искать, чтобы найти каких-то супер известных людей. У кого-то „я“ увеличивается — я непростой, я знать». Она не нашла знати в роду, но ее точка опоры «стала шире».
«[Исторические] события в прошлом с тобой связаны, потому что твои предки в этом участвовали, их по-другому чувствуешь, присваиваешь это себе».
Одна из семейных историй Вероники — о том, как дед прятался во время войны на чердаке. «Чего он скрывался? Все же воевать шли, ветераны все. А тут тогда была Восточная Польша. Сначала пришли Советы в 1939, потом пришли другие, и вопрос, против кого он должен воевать? У подруги дед был в Армии Крайовой, здесь это довольно распространенная история — на территории Гродненщины была Армия Крайова. Но это какая-то запрещенная информация».
После того как Гродненщина присоединилась к БССР, можно было выехать в Польшу как репатриант. Бабушка Вероники не поехала — ей было 14 лет. Когда закончилась война, она, потеряв дом, пришла в Большую Каплицу под Гродно жить к тетке. «В 14 лет ты не думаешь, как тебе репатриироваться в Польшу. Единственная родственница была здесь, но она не собиралась уезжать, дом терять. Ты просто узнаешь, и разоблачаешь какие-то основополагающие истины: была и такая история, и такая».
Бабушку по отцу Вероника не знала: она была его внебрачным ребенком, в католической семье отца ее не приняли. Но когда она составляла родословную, специально поехала в его родную деревню посмотреть на их дом. Она угадала, какой — красивый, с вырезанными занавесками. Тогда же она узнала, что в 20 лет отец рисовал: целый альбом посвятил своей службе в Германии, о которой ей не рассказывал. Веронике всегда нравилась эта страна — как буд-то передалось от отца невербально. Отец был рукодельником, делал ковры, учил Веронику вышивать. Сейчас она сама занимается керамикой.
Василий — историк по образованию. Еще на четвертом курсе заинтересовался собственным происхождением: «А есть ли знать в роду?». В 2008 году пошел в библиотеку и стал изучать, как составлять родословную. Согласно теории, сначала нужно собрать все устные источники: опросить бабушек, дедушек и всех живых родственников, даже не прямых. Они могут дополнить друг друга, кто-то будет помнить больше или меньше.
Кладбище — еще один источник для генеалогии. На могилах обычно обозначены годы жизни, которых могут не знать или помнить неточно родственники.
«Семидесятилетняя двоюродная бабушка водила нас [с женой] по кладбищу, рассказывала, кто кому родня, при том помнила настолько — троюродный брат сестры, сват…».
Собирая сведения, нужно записывать имя, фамилию, годы рождения и смерти, род занятий. От колена к колену эта информация будет уменьшаться. И только когда дойдете до человека, о котором известно только имя и фамилия, нужно идти в архив.
Читайте также: Гродненец стал заниматься генеалогией и обнаружил в центре Гродно семейный дом. Но вернуть его пока нереально
«Архив — как режимный объект: пока запишешься, чтобы тебя допустили, а за раз выдается ограниченное количество дел — пять».
Что в деле — зависит от систематизации. Это могут быть метрические книги церквей, среди которых одна — та, что нужна, или наоборот, все метрические книги определенной церкви, переписи населения. В ревизских сказках — прежних переписях населения и имущества — есть информация о тех, кто жил в каком-то доме, их хозяйстве. Там может быть ошибочно определен возраст, ведь детей записывали «на глаз», и разбежки в году рождения с метриками могут составлять 3−4 года. Какое дело заказывать, можно выяснить через электронный каталог. Предварительно — отыскать, например, в Wikipedia, к какому району принадлежала нужная деревня. Фотографировать в архиве запрещено. За плату, согласно заявке, можно получить скан нужных страниц, предварительно сделанный в архиве. Василий считает, что отсканированного материала много, но его не выкладывают в открытый доступ.
Еще есть Центральный архив Комитета государственной безопасности. Там могут быть сведения о репрессированных родственниках. Иногда можно получить информацию, отправив подробный развернутый запрос, хотя, насколько знает Василий, шанс на отказ велик. Забирать результаты нужно только с документальным подтверждением родства.
Чтобы получить информацию о ком-то в ЗАГСе (касается дел, которым не минуло 100 лет), также нужно документально подтвердить, что это родственник. Там можно проверить годы жизни человека, когда был заключен какой брак, были ли дети и кто, не менял ли кто-то национальность. Важно знать, в какой ЗАГС обращаться: может быть так, что раньше деревня относилась к одному ЗАГСу, после — к другому. Особенно часто административное деление менялось в 1920-е годы.
То же самое относится и к метрическим книгам парафий. «Может быть так, что ты что-то искал, искал, не нашел, а после выясниться, что ты не там искал».
По одной из линий у Василия есть сложность: туда, где когда-то лежали документы с 1865 по 1917, во время войны попал снаряд. Они были уничтожены, поэтому очень важной оказалась информация от живых источников.
В первый подход Василию не хватило времени на архивы, появилась семья, дети. К своей родословной он вернулся через 15 лет. В чате друзей одна из участниц поделилась своим опытом и рассказала о современных ресурсах.
«Для меня мир перевернулся! Какие-то ветви рода она докапывала до XVIII века, просто сидя дома. [Думал] как так можно, надо же ехать в архив!»
В результате продолжения поисков Василий смог составить родословную по одной из ветвей рода до девятого колена.
Генеалогическое древо он составлял на сайте MyHeritage. Через бесплатную версию можно добавить до 200 родственников. Из опыта Василия, когда уже имеешь какую-то накопленную информацию — это совсем немного. Но при заказе теста ДНК на сервисе дается «безлимит» на месяц. Василий заказал тест. Вместе с женой за это время удалось найти и добавить туда 600 человек на двоих.
Тест ДНК может показать совпадение с кем-то, но необязательно, что удастся отыскать степень родства и общего предка. Василий переписывался с девушкой из Британии, которая делала ДНК-тест для своего отца, эмигранта из Беларуси. У него и Василия было достаточно большое совпадение в ДНК — 1,5%, но общих предков не нашли. Благодаря тесту ДНК и людям, найденным через него, можно узнать об ошибках в фамилиях, которые могли когда-то быть допущены в документах.
В рамках бесплатной версии сайта MyHeritage можно объединять генеалогические деревья супругов и родственников, просматривать отдельные ветви, добавлять фото и документы. Можно отправить запрос на взаимный доступ к деревьям людей, с которым есть совпадения в генеалогии. При этом важно помнить, что становится доступной закрытая в другом случае информация — о живых родственниках, которая считается частной. «Когда тебе открывается все его дерево, и ты понимаешь, что он видит все твое дерево, а ты с этим человеком знаком неделю — ну так себе».
Также сайт предлагает информацию из других ресурсов, которую он может подтянуть по имени и фамилии, позволяет выводить генеалогическое дерево в формате pdf и других, добавлять его на другие ресурсы.
От живых источников Василий знал о существовании прапрапрадеда Демида, в честь которого его ветвь рода в деревне называли Демидками. Но больше информации о нем найти пока не удалось, поэтому дальнейший поиск по той линии сейчас невозможен. Если бы у Василия были сведения о родиче, жившем до 1865 года, то через базу данных мормонов и через ревизские сказки он бы получил доступ к генеалогии вплоть до середины XVIII века.
Переписываться с незнакомыми людьми, которые оказались дальними родственниками, не трудно, так как есть общая тема и цель — получить больше информации. Через поиск родных у Василия стала более близкой коммуникация с родной тетей, а дядя писал благодарности и просил делиться новой информацией. «Эта тема сближает, можно делиться впечатлениями, чувствовать свое родство и совместную историю». Одного из сыновей Василий назвал в честь прапрапрадеда.
«Эта работа бесконечна. Можно расширяться и углубляться, горизонтально, вертикально. Можно зайти в XIX век и всю деревню переписать». Есть разные подходы к составлению генеалогии: кому-то интересно искать предков по вертикали, кому-то — переписать всю родню. «Это как детектив — чтобы раскрутить, ты находишь какие-то нюансики, ищешь в одном документе, в другом. У тебя есть теория и есть минимальная зацепка. Ее нужно подтвердить. И в этом кайф, когда ты ищешь — и потом находишь документальное подтверждение. Некоторые люди не могут остановиться: если ты все вытащил из документов, надо вытаскивать из ДНК».
Для Василия было важно выяснить, что его отец — коренной белорус, чьи предки прожили в одной деревне 250 лет. И эта деревня, куда он в детстве ездил к бабушке — его настоящее место силы.
В последние годы много белорусов начали интересоваться, откуда они, искать свое место. «Ведь когда ты читаешь о каких-то там королях, князьях, президентах — это одно, а история твоего рода — это совсем другое».
Белорус Алекс Вознесенский посетил Новогрудок как турист. Мужчину поразило, что город с богатой историей находится…
Ресторан-кафе «Неманская витина» в виде ладьи – часть концепции новой гродненской набережной, которую обсуждали в…
Алексей Коженов уехал из Минска в 1998-м году. Он получил работу в Google, стал дьяконом…
Сленг постоянно меняется - в последнее время под влиянием TikTok. Понять его сразу и весь…
Каждый месяц 22 тонны кофейных зерен выезжают из Гродно, чтобы попасть на заправки по всей…
Гродненка Марина скучает по продукции “Молочный мир”. Алёну не устраивают зарплаты дизайнеров в Беларуси. Гродненец…