А что, если… Представляем, что было бы, если бы ВКЛ помогло Новгороду в борьбе с Москвой

Казимир Ягеллончик считается противоречивым князем и королем. Он слишком увлекся западной политикой и Польшей — и в результате пренебрег восточной политикой и Великим княжеством Литовским. У него был шанс ослабить набиравшую силу Москву, но он им не воспользовался.

А что, если бы история в конце XV века пошла по-другому? Что, если бы Казимир Ягеллончик помог союзной Новгородской республике в самый ответственный момент войны с Иваном III? Мы продумали возможные сценарии альтернативного прошлого совместно с европейским белорусским издательством Gutenberg Publishers.

Шелонская битва: как столкнулись республика и самодержавие

Июльское утро 1471 года. Солнце еще не высушило росу на шлемах и копьях новгородского ополчения, стоявшего лагерем вдоль реки Шелони. Новгородцев много, тысяч пятнадцать, но они не особо хорошо вооружены и не имеют боевого опыта. Большую часть войска составляют ремесленники и купцы из Великого Новгорода во главе с Марфой Борецкой. В последние годы она стала символом борьбы за независимость северной республики. Многие воины знают, что этот день станет для них последним.

Впереди — закаленные в междоусобных боях ряды московского князя Ивана. К нему присоединились отряды Тверского и Псковского княжеств, недавно подчиненных Москве. Князь Иван объявил настоящий крестовый поход против Новгорода, будто бы Борецкие хотели продать город латинянам. На самом деле цель военной экспедиции одна — разграбить богатую республику на реке Волхове и лишить ее свободы, достоинства и чести.

А что, если бы на помощь новгородцам пришли войска ВКЛ?

Сражение началось с атаки москвичей на центр новгородцев. Те выдержали натиск, хотя, кажется, начали прогибаться. Каждый стоял за свой дом, свою семью, свой Новгород. Но успех был иллюзорным, под напором псковичей и тверичан стали прогибаться более слабые фланги новгородцев. Может быть, они бы и здесь выстояли, но с правого фланга начали обходить татарские отряды, пришедшие на помощь московскому князю. Татары осыпали новгородцев стрелами. Еще минута — и пехотное ополчение Новгорода бросится назад, в болотистые притоки Шелони, и все, конец независимости древней торговой республики.

И тут вдруг из-за холма послышался топот, за ним последовал скрежет, сильный удар и… московские войска начали разбегаться. Новгородцы увидели ряды конных воинов словно из далекого прошлого — в полных доспехах, с длинными копьями и мечами, но среди них были и всадники в высоких шапках с луками, копьями и странными изогнутыми щитами.

Один из всадников подскочил к ряду измученных ополченцев, все еще не веривших в свое спасение, и крикнул: «Вот и все, новгородцы, ведите нас в город. Путь был долгий, мы едва успели». Это был Борейша, сотник киевского князя Михаила Олельковича, посланный на помощь великим князем литовским Казимиром.

А что, если бы Казимир наконец обратил внимание на восток?

Если бы армия Михаила Олельковича вернулась в ВКЛ, а новгородцы почивали на лаврах, то через лет десять московский князь снова собрал бы свою армию и довел дело до конца. Однако здесь началась большая политика.

Прежде всего великие умы Новгорода, Вильнюса и Риги убедили великого князя литовского и короля польского Казимира, что пора отвернуться от дел на западе и сосредоточиться на восточном направлении.

Казимир, который в 1466 году заставил Тевтонский орден стать своим вассалом, теперь имел относительно полную свободу действий. Новгород при поддержке Казимира быстро вернул себе власть над Псковом и в союзе с перешедшей на его сторону Тверью стал теснить Москву.

А что, если бы центром будущей России стал Новгород, а не Москва?

После того как Московское княжество перестало представлять угрозу, началась крупная политическая игра между Великим княжеством Литовским и Новгородом, которые при удобном случае пользовались помощью Швеции или начавших набирать силу крымских и казанских татар. В 1514 году произошла короткая война между Новгородом и Великим княжеством, в результате чего Смоленск и земли южнее его остались за ВКЛ. Все северные земли отошли к Новгородской республике.

К концу XVI века Новгород Великий стал столицей огромной страны, простиравшейся от Невы и Волхова до Урала (и выходившей за его пределы). Новгородская республика была государством, абсолютно открытым для всех нововведений и присоединялась то к Новой Ганзе, то к Шведско-Датской федерации. Новгородские флаги с изображениями Софии Киевской и главного вечевого колокола на корабельных мачтах можно было увидеть не только на Готланде и в Копенгагене, но также в Антверпене и Лондоне. Великому княжеству Литовскому удалось сохранить Смоленск, бывшие московские земли — Тулу, Калугу и другие. Однако постоянные войны с татарами помешали прорваться дальше на восток и закрепиться на Черном море.

В результате к началу XVII века образовались два центра, претендовавшие на наследие Древней Руси. Первым таким центром был Новгород, связанный торговлей со странами европейского севера. Это были многонациональные и многоязычные земли, придерживавшиеся православия. Однако они стали полноценным связующим звеном между Сибирью и Европой и очень быстро развивались за счет западных технологий и уральских ресурсов.

Вторым центром было Великое княжество Литовское. Это был настоящий анклав старой Византии, очень медленно впитывавший западные влияния и живший по принципу «старины не рушить, новизны не вводить». Великие князья так и не стали абсолютными государями. Страной управляло не вече, как в Новгороде, а совет государственных правителей — крупных бояр, которые очень сильно влияли на князя. В деревнях и городах страной далее управляли крестьянские «копные» суды и советы. На юге Великого княжества под натиском врагов постепенно начал возвышаться город Каменец-Подольский, правители которого сделали ставку на свободное население этих земель, способное защитить и обеспечить себя. В 1613 году Каменец-Подольский стал столицей Великого княжества Литовского.