«Пневмоний как минимум в 2−3 раза больше», — коронавирус в Витебске глазами врача

Врач одной из витебских больниц >рассказала для «Радыё С**бода» о ситуации в городе в условиях пандемии коронавируса. Витебский городской исполнительный комитет утвердил план действий в чрезвычайных ситуациях для дополнительных мер по предотвращению и сокращению распространения коронавируса и других респираторных инфекций.

Собеседница «С**боды» попросила сохранить анонимность, но редакции известны ее фамилия и место работы.

«Все началось с того, что работники обувной фабрики отправились в Милан. Вернулись уже зараженные коронавирусом. Карантинных мероприятий не проводилось, они ходили на работу, в магазины, их дети ходили в школы. К сожалению, в Витебске это распространилось более широко, чем в других городах. Минск не считаю, там больше населения.

Четыре больницы в городе были переоборудованы под прием пневмоний: туберкулезный диспансер, кожно-венерологический диспансер, 1-я городская больница и бывшая железнодорожная. Все они заполнены пациентами с пневмонией.

Инфекционная больница теперь работает только для контактов первого уровня. В нем просто лежали люди под карантином, они не брали других пациентов. Была проблема, что они не принимали с кишечными инфекциями — ни взрослых, ни детей. И эта кишечная инфекция, вместо того, чтобы быть изолированной в одной больнице, распространилась на разные: дети поехали в детскую больницу, а взрослые — в бывшую железнодорожную.

В железнодорожном госпитале был период, когда они на неделю закрывались из-за карантина по кишечной палочке, так как этот госпиталь не предназначен для кишечных пациентов. Грубо говоря, в конце коридора есть общий туалет, что невозможно для кишечных инфекций. Одна санитарачка на все отделение — они просто не успевали все обработать, как бы ни старались.

Туберкулезной диспансер закрыт под пневмонии, но там нет отделения реанимации и аппаратов (искусственной вентиляции легких. — РС), естественно, нет.

Средства индивидуальной защиты также недостаточно. То, что президент говорит, что у нас склады забиты, то, может, они и убиты, но в больницах этого нет. Наше отделение реанимации получило 500 масок в начале эпидемии, и сказали: мы больше не будем давать вам. А у нас 20 врачей и в три раза больше медсестер. И говорят — крутитесь как хотите.

Это маска, которую нужно менять через 3 часа, а мы носим ее неделю, так хоть что-то тогда у нас есть. Нам говорят: если вам не хватает ваших масок, шейте ватные повязки и будьте счастливы. Люди просто устали и больше не имеют сил бороться. На нас всем плевать.

Кожно-венерологический диспансер закрыли под пневмонии, но это страшно, потому что там даже разводки по кислороду нет. Если в туберкулезной еще можно подать кислород, то в кожно-венерологическом они даже такую помощь не могут получить. То есть если им станет хуже, перевозить их будут куда-то. А транспортировка не прибавляет таким людям здоровья.

Читайте также: На Гродзеншчыне — новыя заражэнні каронавірусам. Абласны скурвендыспансер зачынілі на каранцін

В Витебске много пневмоний. Как минимум в 2−3 раза больше (чем обычно. — РС). Я помню эпидемию 2009 года, когда у нас был свиной грипп, то такого не было, чтобы у нас 4 больнице были закрыты под пневмонии. То есть каждая реанимация как-то справлялась. Но чтобы целыми больницами закрывались, не было такого.

Не хочется быть Нострадамусом, но у нас может повториться итальянский сценарий, так как пациентов везут много и одновременно. И это люди, которые уже нуждаются в помощи — у них односторонняя или двусторонняя пневмония, им нужны антибиотики, профилактическая терапия, и с этим не справиться дома.

В пятницу было 5 подтвержденных случаев коронавируса в больнице. Реаниматологи работают на износ. Раньше отделение интенсивной терапии занимало 6 коек, теперь оно распространилось на весь этаж. Операционная закрыто — там лежат пациенты, требующие ИВЛ и кислород. Все запланированные операции были отменены, это даже не обсуждается.

В детском госпитале четыре отделения отдали под пневмонией. Нельзя сказать, что дети не болеют, но они болеют гораздо легче. В детском нет ни ребенка на ИВЛ. Но они больны, они носители. И то, что у нас сейчас открыты детские сады и школы — это катастрофично.

Сейчас железнодорожный госпиталь не принимает пациентов, перепрофилируют и больницу скорой медицинской помощи. Его терапевтический корпус будут закрывать под прием пневмонией. И единственная больница, которая может оказать неотложную помощь хирургическим, кардио — невропатологам — это областная больница. И там полторы тысячи коек. Не знаю, как эти бедные врачи выдержат.

Цифры заболевания как минимум в два раза больше, чем говорит Минздрав. Я докторов понимаю: в приемный покой за сутки прибывает около 60 пациентов, там даже не успевают брать мазок. Но зная, как работает наша система, я не уверена, что кто-то что-то делает с мазками, которые мы берем.

Читайте также: Ужо 152. У Беларусі за тры дні выявілі 58 новых выпадкаў COVID-19

У нас очень любят переписывать истории болезни, и нас заставляют это делать. Мы хорошо знаем, как пропадают данные об анализах пациентов. Настоящих данных у нас никогда не будет.

Из высоких трибун сегодня говорят, что у нас ничего нет и всё это психоз. К сожалению, это не психоз. Сегодня складывается очень неприятная и некрасивая ситуация.

Витебская область открыта для всех, кроме военных и милиции. Министерству внутренних дел и военнослужащим запрещено ездить в нашу область. А остальное население, я так понимаю, никому не нужно. Якобы это карантинное мероприятие, но мне в это не верится.

Персонал тоже болеет. И катаральных много, и пневмонии есть. Наша медсестра лежит с двусторонней пневмонией. У ее мазок (на коронавирус. — РС) никто не брал. В другой больнице реаниматолог и медсестра, вероятно, заразились от своих пациентов. Мы просто жаловаться не привычные. Но все привычные, что кровь из носа, но выходи на смену. У многих есть эти классические симптомы, но мы просто идем на работу, потому что нас не так много. Возьмем те же распоряжения местного отдела здравоохранения, что каждый медработников должен перед приходом на работу мерить температуру и записывать в какие-то листы. Мы не меряем, просто пишем 36,6 и проходим дальше, потому что знаем, что у половины будет повышенная температура. Мы продолжаем работать, так куда нам деваться.

Теперь необходимо информировать население, как правильно мыть руки, использовать диспенсеры с дезинфицирующими средствами. О том, что не надо ходить по торговым центрам и выбирать себе новую пару колготок или бусики. А если надо хлеб — сходили за хлебом и сели дома. А в нашем понимании сидеть дома — это отдать детей бабушкам и дедушкам, собраться 20 человек и поехать на шашлыки. Этого делать нельзя.

Нужно подавать данные о количестве больных. А не так, как у нас: неизвестно, что они пишут. Мы, доктора, не понимаем, что они имеют в виду. Нужно предоставлять статистику как во всем мире.

Я думаю, что умершие пациенты (от каранавирусу. — РС) есть, и это не всегда старики. В реанимации люди умирают от пневмонии, но нам не каждый раз дают ставить диагноз «пневмония» умершим пациентам. На административном уровне, говорят, «нет, и все, зашифруйте по-другому, чтобы не испортить статистику».

Была бы медработникам отдача от государства, мы бы говорили правду. Но государству на нас плевать, то и нам более-менее все равно. Пока с большой трибуны нам будут рассказывать о трактор, сауну и все прочее, у нас в плане карантинных мероприятий ничего хорошего не будет. Ввести карантин означает подписать указ. А все наши руководители боятся, потому что знают, что их в любом случае накажут за это после.