«Даже самый глупый из милиционеров не хочет быть злодеем». Дмитрий Навоша, — о том, почему именно сейчас важно говорить про беспредел в Беларуси

Жить в Беларуси будет можно, когда у граждан появятся реальные права, а не только воинская повинность и налоги, уверен предприниматель и журналист Дмитрий Навоша. Сейчас он работает в России и внимательно следит за президентской гонкой на Родине. Почему о бесправии граждан страны нужно говорить громко, какие три вещи важно изменить в Беларуси и почему не надо спорить о достоинствах альтернативных кандидатов в президенты, медиаменеджер объяснил в интервью Hrodna.Life.

Путешествие с пакетом из супермаркета

Расскажите про вашу поездку по Гродненской области в мае 2020 года. Что вам понравилось?

Я прокатился по маршруту Мир — Новогрудок — Любча — Гродно, с заездом в несколько интересных деревень по дороге и к усадьбе Хрептовичей в Щорсах. Очень люблю эту часть страны: замки, древние усадьбы, крутые холмы и прорезающий их Неман. В Несвиже и окрестностях я раньше проводил лето у бабушки.

Отдельное огромное впечатление — Мурованка, «храм-цитадель» 1524 года, с башнями и бойницами. Раньше я мало ездил по Беларуси и теперь не понимаю, почему. И не понимаю, почему сами белорусы так мало ездят по стране.

Чем, по вашим ощущениям, Гродно и Гродненская область отличаются от остальной Беларуси?

Самое очевидное — замки. В прежние поездки я заезжал посмотреть и развалины Кревского и в Лиду. Еще сочетанием различных религиозных традиций. Настоящая Восточная Европа с глубокой и сложной историей. Пока не хватает сервиса, за пределами Гродно найти адекватное кафе или ресторан — проблема. Приходится путешествовать с пакетом из супермаркета. Но у Гродненской области есть все шансы стать реально привлекательным туристическим регионом не только для белорусов.

Как часто вы путешествуете по Беларуси?

Я стараюсь ездить хотя бы раз в год. Хочу, чтобы мои дети ощущали себя и белорусами тоже. Стараюсь показывать им интересные места. Пока мы побывали далеко не везде, где мне бы хотелось.

«Не говорить об этом не получается»

Вы уже давно уехали из Беларуси, но в последнее время стали активно комментировать в своих социальных сетях ситуацию в стране. Что повлияло на вашу активность?

Я не переехал на другую планету и не оборвал связи. Я бываю в Беларуси регулярно, поддерживаю общение с множеством друзей и коллег. Считаю Беларусь своей страной.

Я хочу привлечь внимание к беспределу и насилию, развязанным властью. Чиновники не хотят допустить нормальных, конкурентных выборов. Любой нормальный человек, который видит преступление против личности, — допустим, банальную бытовуху, — тоже, надеюсь, не сможет молчать.

Я много лет строю медийные бизнесы, в мой круг общения входят десятки журналистов из России и Украины, корреспонденты мировых изданий в Москве и Киеве. Они читают меня и в соцсетях, да я и сам начал каждому из них лично писать о том, что творится у нас в стране.

Только за последние дни я говорил о Беларуси с коллегами из BBC, Independent, New York Times. С коллегами из пресс-службы Евросоюза обсуждали эти беспрецедентные уголовные преследования блогеров. Коллеги, конечно, в шоке, с трудом верят, что такое вообще возможно.

Моя задача — предать международной огласке как можно больше таких преступлений. Теперь про Беларусь уже пишут и говорят по всему миру, это важно. Лукашенко и силовики не отвечают перед гражданами своей страны. Пусть столкнутся с международным осуждением таких действий. Пусть цена каждого преступления будет для представителей власти высокой. Моя цель простая: чтоб белорусы сидели меньше, а в конечном счете — не сидели за своё мнение и отстаивание своих прав вообще. Это дико.

Момент, когда бояться не придется

Если по пунктам, при каких условиях вы вернулись бы на Родину и работали бы там, где родились?

Всё очень просто: страна должна быть пригодная для жизни. У людей должны быть нормальные человеческие права, а не только воинская повинность и налоги. Граждане не должны опасаться беззакония, которое в любой момент может коснуться каждого. Так выглядит страна, из которой не уезжают лучшие люди, и в ней есть, с кем делать интересные проекты. У меня очень короткий список ожиданий.

Внутри страны сейчас ситуация выглядит жутко. Что вы бы делали, если бы были на нашем месте, внутри этого процесса?

Я восхищаюсь каждым журналистом и редактором, который способен побороть страх и продолжает делать свое дело профессионально. Каждым блогером, кто сохраняет способность называть вещи своими именами. Это сейчас важно и ускоряет приближение момента, когда бояться уже не придется.

Чем больше людей в обществе понимает, что происходит, тем более мирными в итоге будут перемены. Даже самый глупый из милиционеров не хочет быть злодеем, идти против всего общества. Это психологически сложно. Каждому хочется делать правое дело, а не творить беспредел.

Поэтому я так много пишу про Беларусь. Я хочу, чтобы каждый попавший под репрессии человек, будь он журналистом, блогером или просто гражданином, попадал в международные медиа, а не оставался один на один с катком системы. У всех, кто совершает преступления против личности, будут проблемы с попаданием в Евросоюз. Любой разговор дипломатов и политиков с представителями Беларуси будет начинаться со списка людей, которых необходимо отпустить. Денег для поддержания репрессивной машины тоже не прибавится.

Странно спорить, кто лучше из альтернативных кандидатов

В твиттере вы рассказывали про задержания блогеров в Беларуси и написали такую фразу: «они правда хотят победить интернет автозаками?». До сих пор у властей Беларуси это получалось, почему сейчас не получится?

10−15 лет назад интернет был недостаточно распространен, чтобы побороть агитпроп, разрушить монополию на информацию, установленную властями. Сейчас Виктор Бабарико, Сергей Тихановский и Валерий Цепкало получили такую популярность без единого доброго слова от ТВ или хотя бы минутного выступления там.

Самым доверчивым телевидение еще вбивает в голову пропагандистские догмы про «стабільнасць», но в целом белорусское общество уже живет в XXI веке. А власти из своего родного XX скатываются куда-то в средневековье.

Вы говорили, что в Беларуси появляется активность, которая после выборов никуда не исчезнет. Почему вы так считаете? У нас есть опыт 2006 и 2010 годов, когда все быстро сошло на нет.

Тогда, при сильном дефиците альтернативных источников информации, пропаганда гипнотизировала людей мощнее. С солидарностью у белорусов было совсем слабо — у нас было сильно фрагментированное общество с базовым принципом «моя хата с краю», а сейчас это начало меняться.

Ощущение тупика экономики модели «совок/госплан» не было у людей таким ясным и сглаживалось дотациями из России. Репрессии — дорогое удовольствие, без денег подавлять собственных сограждан никто не будет. Уклоняясь от нормальных выборов, Лукашенко может только чуть оттянуть неизбежное, но обратный отсчет уже пошёл, и большинство это понимает.

Как вы оцениваете шансы альтернативных кандидатов?

Если бы выборы были настоящими, с возможностями агитации и честным подсчетом, то был бы интересный второй тур с кем-то из этих троих. Ну, а на обычных ермошинских «выборах» Лукашенко нарисуют, я думаю, процентов 75. В честь 75-летия победы.

Кто наиболее симпатичен лично вам из кандидатов на нынешних выборах в Беларуси? Почему именно он?

Ни один из трех основных, — Тихановские, Бабарико, Цепкало, — не кажется мне идеальным кандидатом. Но с любым из троих можно начать перемены. Спорить сейчас, кто из троих лучше, очень странно. Нормальных выборов пока нет, кандидатов не допускают или сажают по тюрьмам.

Поедете ли вы в Беларусь на выборы?

Пока я приезжаю без оглядки на назначенные даты, когда мне удобно. Голосовал я вообще лишь однажды, в год своего 18-летия, на референдуме в 1996-м. С тех пор выборы игнорировал из-за их отсутствия. Я рано понял, что надо уезжать, чтобы построить то, что я хотел построить. Но когда нормальные выборы удастся вернуть — игнорировать их я, конечно, перестану.