Путешествие со смыслом. Есть возможность поехать в Гватемалу волонтёрить в благотворительном проекте

Почти два года мы привыкаем к новой реальности — той, где надо носить маски, где отменяют концерты и закрыты границы. За это время мы поняли, как жить в условиях пандемии, а некоторые даже стали задумываться о путешествиях. Если вы из таких, почитайте о возможности стать волонтером в проекте Health & Help. Его основательницы рассказали Hrodna.life, как они построили клинику, в которой сейчас работают люди со всего мира.

Гватемала — это страна в Центральной Америке, которая славится кофе, какао и ромом. А еще богатым наследием майя, бедностью и почти полным отсутствием доступной медицины. Последние пять лет в стране появилась еще одна достопримечательность — клиника проекта Health & Help. Её построили и в ней работают волонтеры почти из 30 стран, включая Беларусь. Вы тоже можете присоединиться к их команде. Даже если у вас нет медицинского образования, занятие для вас точно найдется.

«Мы с подругой построили клинику, а все говорили — мы сошли с ума»

«Мы с подругой построили благотворительную клинику в Гватемале, а потом еще одну — в Никарагуа, для людей, у которых нет доступа к базовой медицинской помощи. У нас не было денег и связей, а все вокруг говорили, что мы сошли с ума. Сейчас наш проект Health & Help зарегистрирован в США, Гватемале и Никарагуа, нас узнают, и к нам едут волонтеры со всего мира. А началось все с Доктора Хауса», — говорит Виктория Валикова из Уфы.

Доктор Хаус был инфекционистом, а я смотрела сериал, и хотела быть как он. Я закончила школу, отучилась в Башкирском Медицинском Университете на врача, а потом выиграла грант и поехала в магистратуру в Бельгию. Изучать тропические инфекции и организацию здравоохранения в местах ограниченных ресурсов. Оттуда я уехала на практику врачом-волонтером в Гватемалу.

И там я увидела, что такое настоящая бедность. Что голодающие дети могут действительно голодать. Что женщины могут не знать, что такое плита — они до сих пор готовят на открытом огне. Что сейчас, в XXI веке, есть люди, у которых нет туалета. Вообще никакого. Водопровода у них тоже нет, как и доступа к чистой воде. Они пьют воду из колодцев, а потом страдают от кишечных инфекций и паразитов. Вот вы, может, удивитесь, но банальная диарея — это одна из главных причин смертности в мире. От нее умирают больше людей, чем, например, от диабета. И это данные ВОЗ.

Четверть населения тут не умеет читать, писать и считать. Особенно женщины в деревнях. Официальный язык в Гватемале — испанский, но многие люди в возрасте на нем не говорят. У местных тут свои языки, которые им достались от их предков-индейцев. Здесь в семьях в среднем по 6 детей, и обычно родители не могут всех их прокормить. Но и не рожать женщины тоже не могут — тут мало кто знает, что такое контрацепция. У людей нет денег, чтобы пойти к врачу, вот и лечатся заговорами, травками и молитвами.

За время учебы в Бельгии я успела попрактиковаться в Гватемале и Гондурасе. Я была среди тех, кто ликвидировал эпидемию холеры на Гаити.

«Супер, — думала я, - сейчас вернусь в родную Уфу, буду самым крутым специалистом в городе, устроюсь в платную клинику. Все эти картинки страшные забудутся, а я буду работать и получать хорошую зарплату».

Но не забылось. Особенно запала Гватемала. Появилась идея — хочу построить клинику. Чтобы хотя бы в одном районе люди не умирали от пневмонии и диареи.

Когда я возвращалась домой из волонтерской миссии, в нашем самолете загорелся двигатель. Когда это случилось, мы были в воздухе всего 20 минут. За следующие 20 минут я поняла, что жизнь может оборваться в любой момент и нельзя важные дела откладывать на потом. Тогда я решила: если все обойдется, то я построю клинику.

Волонтёрят все — от священников до фотографов

«Все началось с того, что моему другу надо было к врачу. Я пошла за компанию. В тот день в приемном покое Башкирской городской больницы работала его подруга — Вика Валикова. В первые пять минут нашего знакомства она рассказала мне про Гватемалу и про идею построить клинику. „А что, давай построим“, — сказала я. И закрутилось», — рассказала Карина Башарова, соосновательница проекта Health & Help.

Мне тогда было 17 лет, я училась в 10 классе, и мне очень не хотелось быть как все. Я чувствовала в себе силы сделать что-то глобальное, мир спасти, себя реализовать. По сути я тогда была готова взяться за любое большое дело, а тут Вика с клиникой.

На следующий день я стояла у входа в больницу с ноутбуком и ждала Вику с дежурства. И мы начали работать. Мы рассказывали о нашей идее в интернете, пиарили себя как могли, проводили лекции, на которых Вика рассказывала про свое волонтерство в Латинской Америке. Мы запустили кампанию на краудфандинговой платформе, и люди стали откликаться: кто-то присылал по 5 долларов, кто-то по 10. Так мы собрали первые 20 тысяч долларов и поняли, что пути назад нет.

Оказалось, что наша идея зацепила многих, и у нас собралась команда. Нашлись архитекторы, которые разработали проект здания, откликнулись люди, которые умели или хотели строить. В итоге с нами в Гватемалу приехали люди абсолютно разных профессий: от священника до фотографа.

И вот я сдала ЕГЭ и улетела в Гватемалу. Вместо выпускного у меня была стройка.

Клиника для потомков индейцев майя

Министерство здравоохранения Гватемалы выдало нам список мест с самой высокой детской и материнской смертностью. Этот регион называется «коридор секо» или «сухой коридор». Здесь бедность: на этих землях плохо растут фрукты и овощи, люди питаются в основном кукурузой. Тут живут потомки индейцев майя, которым, случись чего, сложно попасть в больницу: у них нет машины, чтобы приехать в город, они не могут заплатить за прием и купить медикаменты. А многие даже не могут объясниться с врачом на испанском, потому что говорят на другом языке, их в Гватемале 23.

Мы начали строить с третьей попытки: в первой деревне, которую мы выбрали, начался вооруженный конфликт, в другой — обманули старейшины. Так мы приехали в местечко под названием Чуинахтахуюб и уже хотели было браться за работу, но не тут-то было!

Не успели мы лопаты в землю воткнуть, к нам подошел глава деревни (по совместительству главный шаман района) и предложил последовать местной традиции и попросить благословения духов. Нам нужно было пройти обряд, а до него нас ждала неделя подготовки, на которую мы должны были отказаться от курения, алкоголя, мата и секса.

Когда наступил день Х, нас привезли к майянскому алтарю и дали каждому несколько какао бобов. Половину боба мы должны были съесть сами, а другую кинуть в огонь — поделиться с духами. Потом нас окропили святой водой, и шаман долго читал какие-то заклинания. После этого духи нас благословили, как сказал глава деревни, и мы начали строить.

Наши первые 20 тысяч долларов ушли на стройматериалы, больше денег не было. И я стала писать во все организации с просьбами помочь нам едой, кирпичами или хотя бы дверными ручками. А по вечерам мы с Викой шли в местные строительные лавочки и просили пожертвовать нам краны, гвозди, доски.

С питанием у нас тоже была напряженка — спасла одна гватемальская продуктовая компания, которая пожертвовала нам тонну еды. Проблема была в том, что вся эта еда оказалось просроченной: какие-то продукты на месяц, а какие-то на год. Мы выбирали жучков из муки и пекли лепешки, заправляли старые макароны прогорклым маслом, ели и плевались, но продолжали строить. Местные нам помогали на стройке и иногда подкармливали.

Наши волонтеры-медики открыли в деревне пункт первой помощи и стали принимать первых пациентов. Лекарств не было совсем — их с собой привозили ребята в качестве гуманитарной помощи.

Мы жили в здании местной школы, душ у нас был в какой-то кладовке, горячая вода — через раз. Но ничего, выжили как-то и клинику построили.

На открытие клиники пришла вся деревня, там были старейшины во главе с нашим знакомым шаманом. Это был большой праздник. А мы стояли и плакали. Через несколько дней наши ребята стали разъезжаться, и мы с Викой остались в клинике одни ждать новых волонтеров.

Очереди на прием выстраиваются с рассвета

— Я узнала про Health & Help из группы ВКонтакте, — рассказала Анна Плотницкая из Минска. — Я тогда училась на втором курсе белорусского медицинского — мечтала поехать работать куда-нибудь в трудный регион и постоянно искала программы для медиков в Африке, но нашла проект в Центральной Америке. И поехала.

На подготовку у меня ушел примерно год, и вот я впервые лечу в Латинскую Америку. Одна. С чемоданами, в котором 50 кг медикаментов. Было страшно, но ничего плохого не случилось — на пересадке в Мексике таможенники даже помогли мне дотащить чемодан до моего гейта.

Я помню, что в Гватемале меня поразило все: от разъемов розеток до менталитета. Я даже немного испугалась — люди в нашей деревне говорят на языке киче, а испанский знают не все.

Я была в шоке от того, какой тут сильный патриархат: к нам пришла пациентка с тяжелой пневмонией, а у нас в клинике заканчивался кислород. Наши врачи отправили ее в госпиталь — даже проезд до города были готовы ей оплатить. А она: «Я не могу, глава семьи — сын, он должен решить. А он в городе». Но знаете, с больницами тут еще одна проблема — тут сильная дискриминация, и сельских жителей редко принимают в государственные клиники.

В клинике нас было шестеро: два врача, два медбрата, завхоз и фотограф. Сюда приезжают не только люди с медицинским образованием — главное, иметь желание и силы помогать. Работа найдется каждому.

Мы открывали прием в 8 утра, но очередь начинала выстраиваться на рассвете. К нам приходили люди из соседних деревень, приезжали из города, были даже пациенты из другой части страны. Слух о нашей клинике разошелся по всему региону, и каждый день мы принимали по 30−60 человек. Не отказывали никому. Для экстренных случаев мы были открыты 24/7.

Здесь нет сложного оборудования, кроме УЗИ аппарата, и нет возможности провести полную диагностику или перенаправить на консультацию к узкому специалисту. А если даже перенаправишь, то все равно не факт, что пациент дойдет. Но это очень хорошая практика: в клинике собираются врачи разных специализаций, и получается так, что вы постоянно учитесь друг у друга. А еще это очень хорошая школа жизни — это огромный рост в плане коммуникации, личных границ и решения бытовых проблем.

На проекте в Гватемале я была два раза и еще один — в тогда еще строящейся клинике Health & Help в Никарагуа. Она сейчас уже вовсю работает, принимает волонтеров и пациентов.

После моего опыта в Латинской Америке я не ушла из Health & Help, а осталась работать SMM-менеджером проекта, а сейчас снова собираюсь в Гватемалу — уже надолго. Теперь я буду директором клиники.

Стать волонтёром

Health & Help растет и развивается, постоянно ищет новых волонтеров в свою команду и публикует вакансии на сайте he-he.org. Проект предлагает как работу в Гватемале и Никарагуа, так и возможности помогать онлайн.

«Однажды я наткнулась на интервью с основательницами проекта, Викой и Кариной. И меня зацепило. Я не медик, в Латинскую Америку поехать не готова, но мне очень хотелось стать частью такого большого дела, — рассказала Hrodna.life Мария Маринич. — И я стала помогать онлайн — сейчас я волонтерю в PR-отделе Health & Help, помогаю находить СМИ, в которых мы могли бы рассказать о проекте. Такая работа позволяет нам получать новые пожертвования и искать новых волонтеров в команду.

Вы тоже можете сделать разовое пожертвование или поддерживать Health & Help ежемесячно на официальном сайте организации. Так вы поможете вовремя закупать лекарства и спасти тысячи пациентов. Нам всегда нужна ваша помощь — даже небольшая сумма важна для нас и наших пациентов".