Hrodna.life продолжает публиковать воспоминания гродненских старожилов, чьи истории войдут во вторую книгу воспоминаний. Книга под названием «Истории с гродненских улиц» выйдет до конца года. Пока предлагаем познакомиться с воспоминаниями Змейко Чеслава Адальфовича.
Чеслав Адольфович родился в 1926 году на улице Францисканской (сегодня на месте этой улицы находится Городская клиническая больница № 2). Католик. Всю жизнь жил в Гродно. Умер в апреле 2019 года.
«Я родился в доме, который находился возле Францисканского костела. Ходили туда часто. В 1930-х годах мои родители разошлись. Отец уехал в Варшаву, а мама со мной и сестрой осталась в Гродно. Жить было трудно, отец не помогал. С нами жил дед — отец матери и мы держали большое хозяйство. Мама при поляках одно время работала продавцом в каком-то магазине, а потом уволилась и стала дома смотреть за нами.
Я учился в школе имени Адама Мицкевича, она находилась на берегу Немана. Учился бесплатно, окончил 7 классов. Когда пришли советы, они у меня два класса отбросили и заставили пойти снова в школу. Только учиться пришлось уже на русском языке. Ничего, скоро привыкли. Как-никак деды говорили на этом языке, или, как тогда говорили на простом, сегодняшнем беларуском".
Работа в гетто
Чеслав Адольфович рассказывал, что сентябрьские события 1939 года семью обошли стороной. По его словам, русские быстро занявшие город — пришли с танками и войны, как таковой, в городе не было.
«Была перестрелка какая-то, но больше ничего не помню. В моей памяти больше всего отложились моменты немецкой оккупации 1940-х годов. Помню, что в день начала войны утром встали и услышали, как от границы начались выстрелы. После на мотоциклах немцы приехали и на нашу улицу.
Как они вошли в город, меня же могли сразу вывезти на работы в Германию, но мама исправила в моем свидетельстве о рождении дату с 1926 на 1928 год. Так я остался в Гродно.
Чтобы не сидел без дела и помогал маме, сосед устроил меня на завод на территории гетто. А находилось оно в центре Гродно: от Виленской, по обрыву реки и до пожарной башни. Большое гетто было. Завод, где я работал, назывался «Индустриверк», он располагался в бывшем учебном заведении на современной улице Большая Троицкая, рядом с универмагом. Я работал в инструментальном цехе — выдавал инструменты. Сам завод работал на фронт, только в летний период там ремонтировали сельхозмашины.
Рядом со мной работали евреи — узники гетто, кто-то из них был токарем. С евреями я дружил еще до войны, они жили рядом со мной и на праздники приглашали к себе, мацой угощали. В случае необходимости я помогал людям в гетто. Это было нормальным явлением, так как работали вместе. Когда меня просили что-то принести из-за пределов гетто, я это приносил. Конечно, могли расстрелять, но мы молодые были, вот и рисковали. В гетто я не видел, чтобы немцы расстреливали людей, их наверное, ночью вывозили.
Чисто по-мальчишески мы смотрели на еврейских девушек из гетто, обсуждали — вон какая хорошенькая пошла, интересная, а вон эта посмотри, какая 
Если бы штаны спустили, расстреляли бы
В Чеслава Адольфович была одна проблема, по которой его могли принять за еврея. По медицинским показаниям он был обрезан. Этот факт мог сыграть с ним злую шутку.
«Было страшно. Могли задержать и проверить. Как-то после комендантского часа мы возвращались домой с работы и меня остановили для проверки. А я чернявый был, такой как еврей, а если бы еще штаны спустили, то все — расстреляли бы на месте, так как находился за пределами гетто. Но пронесло. Проверили документы и отпустили. Тогда, во время оккупации, смерть была на каждом шагу «.
Привез первый экскаватор для города
Работал гродненц на заводе «Индустриверк» почти до конца аккупации. Но в июле 1944 года, когда началась бомбежка города и советские войска были на подступах к городу, он не вышел на работу.
«Я спрятался, а если бы вышел, то точно бы погнали вместе с войсками на запад. Немцы оборудование с завода вывозили. И рабочих могли забрать вместе. Я прятался в деревне недалеко от города и видел, как немцы бежали. Мы тогда в подвале сидели и несколько немецких солдат тоже забегали прятаться. Как немцы ушли, я вернулся в город. Центр Гродно был сильно разрушен. Особенно от Старого моста до площади дома пострадали. Я пошел работать на стройку. В 1945 отучился на водителя и в 1950-е сам ездил в Москву за первым экскаватором для города».
