Женщинам слова не давали. Почему в школьной программе по литературе так мало писательниц

Белорусскую литературу изучают в школе в течение восьми лет, с пятого по одиннадцатый класс. За это время ученики знакомятся с творчеством более 200 авторов. Женщин среди них только 11. Такой уровень стеклянного потолка установлен в белорусской литературе. По мнению гендерного исследователя Владислава Горбацкого школьные программы по литературе не отражают изменения в современном мире: «Они якобы застыли во времени». Писательница Анна Янкута говорит, что даже возвращение в программу писательниц не решит проблему школьных программ: «Следует полностью пересмотреть подход к обучению литературе».

Почему составители школьной программы не хотят замечать женщин-авторок и что следует изменить в изучении литературы, Влад Горбацкий и Анна Янкута рассказали для канала «Тётя Ира Разрешила» .

«Система образования Беларуси остается гендерно слепой»

Образование и, в частности, литературу следует рассматривать как часть публичного пространства, считает Владислав Горбацкий. В недемократических культурах эти сферы находятся под сильным влиянием традиционных, патриархальных установок.

Рассматривая второй фактор, писательница приводит в пример исключение из школьной программы по русской литературе произведений набелистки Светланы Алексиевич. Литературный канон она объясняет более подробно.

Читайте также: Ажэшка посціла б кветачкі, Цётка — акцыі пратэстаў. Беларускія літаратаркі мінулых стагоддзяў «завялі» Instagram

Женщина-авторка — канон или не канон?

«В литературоведении „канон“ — это совокупность произведений, которые считаются важными для определенной национальной литературы. Их изучают в школе, исследуют, переиздают, по ним снимается кино и т. д., — говорит Анна Янкута. — Если совсем упрощать, то раньше в каноне были в основном произведения авторов-мужчин, ведь наукой, в том числе литературоведением, занимались преимущественно мужчины. Из-за этого произведения, что писали женщины, часто казались им неинтересными, вторичными».

Позже женщины и представители/представительницы других групп пришли в науку и общественную жизнь. Это изменило представления о каноне. В нем появились произведения женщин, авторов из коренных народов и т. д. Понятие канона начало размываться.

«В белорусской литературе подобные процессы также идут: есть исследования женской литературы, появляются антологии женских произведений, открываются новые имена. Стоит упомянуть сборник сказок прабабушки Максима Богдановича Рузали Осьмак, которые собрал и подготовил Антон Франциск Брыль. То есть создается что-то вроде нового канона женской литературы. Но эти живые процессы, к сожалению, никоим образом не затрагивают школьную программу, не отражаются в ней, так как есть упомянутый выше второй фактор. Поэтому программа, хотя и претерпевает косметические изменения, по сути остается такой же, какой была в советские времена».

«Отсутствие официальной критичности не позволяет ставить под сомнение существующие учебники и списки классиков, особенно советского периода, — отметил Владислав Горбацкий. — А там, конечно, доминируют мужчины — Лыньков, Лужанин, Танк, Шемякин, Брыль, Мележ, Науменко и др.»

Еще одной причиной того, что произведения женщин не включают в литературный канон и учебные программы, Горбацкий называет стереотип о «якобы неуниверсальности, узости женственной темы в творчестве».

«В Беларуси, — говорит исследователь, — вопрос до сих пор не воспринимается, как проблема. Власти, министерства, государственные издательства продолжают игнорировать как гендерные предложения в образовательной педагогической деятельности, так и реальные ожидания молодежи, новых поколений белорусов/ок».

«От женщин ждут другого»

Образ «геройского писателя» в советском каноне — преимущественно мужской, отмечает Владислав Горбацкий: «Лишь изредка [это образ] патриоток и революционерок, как Тетка. Она — скорее исключение».

Еще одно проявление советского маскулинного канона он видит в чрезвычайной идеологичности в выборе классиков: «Тот или та, кто идейно не подходит, в учебники не попадает. Так случилось с Ларисой Гениуш, Натальей Арсеньевой, Светланой Алексиевич и др. Конечно, при этом и многие мужчины другой идеологии тоже не попадают в список, кого можно читать школярам: Ф. Олехнович, В. Быков, А. Адамович, А. Бахаревич и т. д.»

«Гендерная слепота часто вызвана патриархальной установкой, стереотипом, что женщины созданы для другого: семьи, детей, частной сферы. Очень часто от женщин ждут другого в консервативных обществах — не письма, не произведений, а так сказать „обслуживания мужчин“. И часто многие женщины верят в это, отказываются от своих мечтаний и амбиций».

Читайте также: Роўнасць на літару «Х» або Жаночы тузін на мапе Гродна

На филфаке — одни девушки, а среди авторов — большинство мужчин

Белорусские литературоведы пытаются реабилитировать и вернуть из небытия забытых писательниц и поэтесс. Например, составлена антология белорусской женской поэзии межвоенного периода «Бліскавіцы». Но часто возвращенные имена остаются известными только в узких кругах специалистов/ток. В школьные и даже университетские программы они не попадают.

Такая негибкость, по мнению Владислава Горбацкого, игнорирует изменения времени и интересы молодежи.

«Среди студенчества [филологических факультетов] все больше девушек, или даже их абсолютное большинство. А им интересно и важно читать не только опыт мужчин-авторов, но и авторок-женщин, которых просто нет в учебниках и хрестоматиях. Не стоит забывать, что художественная литература является сильным и важным источником идентификации для молодых, весомым ориентиром. А белорусская школьная программа по литературе просто не дает ориентиров нашим девушкам, которые должны ориентироваться на мужчин».

Были ли у нас писательницы до Ожешко и Теткі?

Писательницы, авторки, поэтессы, литераторки всегда были и есть в белорусской литературе. Число женщин в литературе увеличивается, но в школьные программы их произведения не попадают. «Редкие женщины в учебниках — Тетка, Елена Василевич, Евдокия Лось, Евгения Янищиц и некоторые другие разрешаются только потому, что они считаются идейно и идеологически нейтральными и авторитетными», — говорит Владислав Горбацкий.

Исследователь говорит, что в прошлом, кроме Ожешко и Тетки, и даже до них, существовала целая когорта других до сих пор малоизвестных широкому кругу литераторок ХІХ — первой половины ХХ вв. Среди них — Пузына Альбина Габриеля, Эмма Дмаховская, Софья Тжащковская, Мария Косич, Елена Цепринская, Ванда Левицкая, Ольга Сахавара и другие.

Также игнорируется системой образования литературное наследие диаспоры. «Белорусские диаспорные писательницы, от Нины Абрамчик, Александры Сакович, Зори Кипель до Мира Лукши, Ирины Воробей и других, полностью отсутствуют в школьных программах».

Возвращение женщин в программу — вопрос времени. Достаточно ли этого?

По мнению Горбацкого, развитие литературоведения меняет ситуацию. Количество женщин-литераторок увеличивается. Историки литературы возвращают нам имена забытых авторок.

«В будущем эти процессы приведут к тому, что школьная программа по литературе будет обязательно пересмотрена, в том числе с гендерной точки зрения. Все только вопрос времени».

По мнению Анны Янкуты, пересмотреть нужно вообще подход к составлению школьной программы по литературе.

«Мне кажется, что недостаточно просто добавить в школьную программу по литературе больше писательниц или кого-то еще. Следует полностью пересмотреть подход к обучению литературе, сделать его гибким и современным, понять, как и чему мы хотим учить детей в школе. Тогда уже можно будет составлять новую программу, в которой будут наравне представлены творцы-женщины и мужчины, писатели/писательницы, которых всегда помнили и читали, и те, чьи голоса были заглушены, авторы и авторки, писавшие на идише, творцы, которым довелось писать за границей, — все богатство литературы, которая создавалась в Беларуси».

Читайте также: «Белы спеў» адважных жанчын. У Германіі вышла кніга з гісторыямі беларусак. Сярод іх ёсць гарадзенкі