Люди и дела

«Я был помеченным». Руслан Кулевич рассказал все о задержании, суде и травле после «суток»

Несколько недель Гродно обсуждает, на самом ли деле журналисту Руслану Кулевичу милиционеры сломали руки при задержании. За это время на репортера и его жену вылили тонны грязи, а многие горожане спрашивают редакцию Hrodna.life, почему он молчит. Руслан решил подробно рассказать, что с ним произошло и почему он молчал.

Беседы с ОМОНом

За несколько дней до выборов президента один из источников в гродненской милиции сказал мне, что на меня многие «точат зуб». Посоветовал быть аккуратнее, не стоять в толпе и не высовываться.

Я не верил, что меня могут задержать просто так. Во время одного из предвыборных пикетов я говорил с командиром гродненского ОМОНа Виктором Кравцевичем и заместителем начальника милиции общественной безопасности УВД Виталием Стасюкевичем. Они просили не фотографировать бойцов: мол, по снимкам люди могут вычислить сотрудников. Говорили, что я знаю их ребят и они меня знают. Я сказал, что выполняю свою работу и фотографирую только при задержании. Я пообещал не фотографировать просто так, на том и разошлись.

Люди похожие на заместителя начальника милиции общественной безопасности УВД Виталия Стасюкевича и командира гродненского ОМОНа Виктора Кравцевича, 6 сентября 2020 года. Они бывают на большинстве мирных акций протеста в моменты задержаний. Фото из телеграм-чата t.me/Grodno_strana

Все изменилось в день выборов: с 9 августа по всей Беларуси стали массово задерживать журналистов, в Минске корреспондентов били, стреляли в них резиновыми пулями. В Гродно в день выборов задержали примерно 6 журналистов. Сутки их продержали в СИЗО или изоляторе временного содержания и отпустили. Почти на всех составили протоколы за участие в несанкционированном митинге и дали штрафы.

Надевай жилетку и работай

Утром 11 августа я позвонил в пресс-службу УВД, говорил с официальным представителем милиции Игорем Белозеровым. Он спросил, почему меня не видно в последние дни. Я спросил, как работать журналистам, если в них стреляют и задерживают. Белозеров сказал надевать синюю жилетку с надписью «пресса» и работать — «тебя и так все знают». Только потом я понял, что эта жилетка и стала меткой для моего задержания.

Рабочее место Руслана Кулевича в редакции Hrodna.life. Такая жилетка с надписью «Пресса» была на Руслане в момент задержания

В тот же день я случайно встретился в центре с председателем Гродненского горисполкома Мечиславом Гоем. Он спросил, почему я не пришел к нему, когда он накануне звал меня в горисполком поговорить. Мол, нас в городе называют друзьями, и ему было неловко, когда я отказался зайти. Я не пошел, так как после выборов в исполкоме постоянно находились десятки сотрудников милиции в боевой готовности. Я имел право опасаться, что меня там задержат. Гой сказал, что никогда бы меня так не подставил. Я верил ему.

В конце нашей беседы я спросил, как работать в городе на акциях протеста. По версии мэра, туда вообще не нужно ходить. Гой дал понять, что на работу силовиков он никак не может повлиять. Тогда я у него спросил: «Если меня задержат, могу ли я вам позвонить?». Он сказал: «звони».

«Звоните мэру»

В свои документы я вложил лист, на котором написал: «В случае задержания, звоните председателю Гродненского горисполкома М. Гою». Такой же лист оставил коллегам в редакции.

Вечером 11 августа я встретил жену с работы. Мы поужинали и поехали кататься на велосипедах. Понимая, что в эти дни пишется история нашего города, в рюкзак я положил фотоаппарат, объективы и жилетку. Мы остановились у смотровой площадки на Горновых. В 100 метрах от нас на горе сидели 10−15 человек. Они ничего не выкрикивали, были без флагов.

В тот момент на Старом мосту показалась колонна автомобилей милиции. Я надел жилетку, ведь власти города и УВД пообещали мне, что это гарантирует безопасность мне как журналисту. Когда колонна пересекла мост, мы с женой решили зайти в магазин автозапчастей на углу, чтобы не привлекать внимание милиции.

За нами в магазин ворвались люди в масках с криками: «Лежать, суки! На пол!». Я сразу сказал, что журналист, но это не помогло. Меня положили и начали бить дубинкой.

Я слышал крики моей жены и не понимал, что с ней происходит. Чтобы как-то ее спасти от зверей, я стал кричать: «Девушку не трогайте!» В тот момент я лежал на полу и один из сотрудников спросил мою фамилию, я ответил: «Кулевич!». Тогда он сказал: «Вот ты и попался! Из-за таких журналистов, как ты, в стране война». После этого он взял меня и повел в автозак, хвастаясь другим силовикам, что задержал корреспондента.

Меня закинули в один из отсеков, там уже был продавец из магазина, в котором нас задержали. Моя жена на тот момент была уже в автозаке. Я не видел как ее задерживали, только слышал как на она кричала. Некоторое время мы с ней еще перекрикивались в автозаке, но после нам пригрозили расправой за разговоры.

Самое страшное

Чудом в автозаке у меня остался телефон и я успел сделать несколько звонков. Сначала я набрал мэру. Он сказал: «Я тебе говорил туда не ходить! Зачем ты туда пошел?». Так наш разговор и закончился. После я набрал брату и главному редактору Hrodna.life Алексею Шота, сказал, что меня избили и задержали. Один из ОМОНовцев в автозаке услышал, что я говорю по телефону, ударил меня дубинкой и отобрал телефон (все это слышал Алексей).

Нас повезли. По дороге в наш отсек автозака закинули еще двух парней. Они рассказали, что их задержали возле автовокзала — они ехали на машине. Милиция разбила им стекла и вытянула на землю.

Когда автозак приехал во двор Октябрьского РОВД, на улице скомандовали: «Выводите помеченного — корреспондента!». Это говорили обо мне.

Двери открылись, я увидел два ряда милиционеров в черных масках и с дубинками. Меня положили на землю и стали выкручивать руки и ноги. Все смеялись и махали дубинками. На мои крики, что я журналист, они никак не реагировали. Били ли меня там, я уже не помню, но в тот момент мне уже болели руки и нога. Несколько милиционеров потащили меня в закрытое место, где сказали стоять лицом к стене. Из-за сильной боли я сел на бетонный пол. В течении 10 минут туда стали приводить других задержанных. В основном это были молодые парни, которые не понимали за что их задержали и избили.

Спустя некоторое время меня завели в какой-то бокс, там я пробыл около 20 минут, а после меня стали вести по двору РОВД. Там было около двух десятков сотрудников. Идти самостоятельно я не мог, надо мной стали смеяться, тогда я обратился к силовикам: «Вы все меня знаете, читаете мои книги и статьи! Помогите мне». Вышли два человека и потащили меня на допрос.

Руслан Кулевич на презентации своей книги «Горад адзін, успаміны розныя», 16 января 2019. Фото: Ирина Новик

Протокол задержания составлял капитан, фамилию я не запомнил. Поначалу он грубил, но после проверки документов его отношение как будто улучшилось. К нему в кабинет постоянно заходили другие сотрудники, некоторые узнавали меня и улыбались. Протокол задержания я не подписал. Меня обвинили в участии в несанкционированном мероприятии (ст. 23.34 КоАП).

Меня привели в двухместную камеру. Это комнатка площадью 3−4 метра, деревянные нары и открытый туалет с раковиной. В камере уже был мужчина-строитель. Если не ошибаюсь, его взяли возле магазина на проспекте Янки Купалы. С его слов, он ходил за покупками. Спустя час привели еще одного мужчину, его задержали с женой где-то в городе. Через 30 минут в камеру привели инженера, которого задержали на Старом мосту. Он шел с работы, но слушать его никто не хотел. Идешь по мосту — значит преступник.

Каждый в камере поделился своей историей и было понятно, что никто не нарушал закон. Всех задержанных в тот вечер били и приписывали им участие в несанкционированном митинге. Уснуть первую ночь на деревянных нарах было невозможно. Было слышно, как по коридору постоянно водили задержанных. Где была моя жена, я не знал. Эта неизвестность больше всего не давала покоя.

«Я — плохой судья, так и напишите потом в своих мемуарах»

На следующий день суды начались только к 17:00. Нас не кормили, а на вопрос о еде говорили: «Человек может продержаться на одной воде 30 дней». Мы пили грязную воду из крана в камере.

На суд меня вели по всему РОВД. Я снова видел ухмылки милиционеров и слышал: «О, корреспондент попался». Суд проходил в кабинете замначальника РОВД. Когда я туда пришел, там уже были судья и его секретарь. Судья был знаком мне по политическим процессам над гродненцами еще до выборов. Казалось, он уже хотел прочитать приговор, но я сказал: «Я — журналист, меня избили и задержали». Он попросил мои документы, потом вышел. Через несколько минут пришла женщина и попросила на видео представиться и рассказать о себе. Как я понял, это видео она хотела отправить в пресс-службу УВД и спросить, знают ли они такого журналиста. После видео она позвонила в пресс-службу, разговаривала с Игорем Белозеровым, который днем ранее объяснял мне, что мне нужно просто работать в жилете. Если я не ошибаюсь, то именно она сказала после звонка, что «Кулевич фактически не журналист». Ей так объяснили.

Судья продолжил рассматривать мое дело. Еще несколько минут и он снова вышел. А когда вернулся, то с порога сказал: «Я — плохой судья, так и напишите потом в своих мемуарах». Он сказал, что ничего сделать не может, и дал мне 7 суток. В обоснование принятого решения судья сослался на «такую ситуацию», больше никакого исследования доказательств не было.

Перед тем как выйти, я попросил секретаря судьи позвонить брату и сказать, что со мной все хорошо, пусть он присмотрит за мамой и узнает, что с женой. Секретарь выполнила мою просьбу, за это я ей очень благодарен.

Новая камера и новые соседи

После суда меня повели в новую камеру на четырех человек. Моими соседями стали сотрудник МЧС (взяли за гражданскую позицию), народный мастер-кузнец (его машина мешала проезду автозака) и владелец фирмы (задержали как велосипедиста). Последних двоих при задержании сильно избили. Примерно через два часа нас перевели на другой этаж в новую камеру. Видимо, в РОВД готовились к новым задержанным. Ближе к ночи стало слышно, как милиция их привозит — это длилось до глубокой ночи. К нам в камеру привели еще трех избитых парней, их задержали на машине с каким-то железом. Они очень переживали и где-то через час их перевели в другую камеру. Еще через некоторое время к нам привели парня, которого задержали в центре города. Он шел из бара и спросил у сотрудников милиции, как пройти оцепление. В ИВС его доставили со сломанным зубом. Его потом тоже перевели.

Вторую ночь в камере уснуть было очень тяжело. Есть не хотелось и не смущали даже деревянные нары. Единственное, что меня мучило — где жена? Я не знал, что с ней.

Проснулись рано утром. Кто-то из ребят постучал в дверь и попросил надзирателей, чтобы принесли какие-нибудь таблетки от боли. У кузнеца были проблемы с ребрами, мы думали, они сломаны. У владельца фирмы болела нога, она была вся синяя. У меня опухли руки. Надзиратели нашу просьбу выполнили.

Завтрака у нас не было. Про питание и матрасы никто ничего не говорил. Но мы понимали, что рано или поздно нас покормят. Пока вместо еды нам дали почитать книги: «Новый завет» и что-то художественное про пустыню и принцессу.

Передачка, обед и матрасы

Ближе к обеду третьего дня открылась «кормушка» (окошко, где передают еду арестантам), надзиратель назвал мою фамилию и сказал, что пришла передача. В пакетах я увидел одежду из дома, еду и свою книгу «Гісторыі з гродзенскіх вуліц». Я понял, что передача от жены. Значит, с ней все хорошо. Я сел на нары и расплакался от счастья.

Жена передала много еды и воды, а также четыре зубные щетки и пасту. С этими запасами можно было протянуть неделю всем нам. После освобождения я узнал, что жена два дня с родственниками и неравнодушными людьми добивалась, чтобы ее передачку приняли.

Не успели мы порадоваться передачке, как снова открылась «кормушка». Нам передали четыре бутылки воды и печенье. Позже мы увидели на бутылках надпись «Крещенская» и поняли, что это посылка от православной церкви. Как оказалось, это была инициатива священников: под ИВС они привезли целый бус продуктов и вещей первой необходимости.

Прошло несколько минут и нас порадовали обедом. Через «кормушку» каждому передали суп и макароны с котлетой. Честно, вполне неплохой обед в столовой. Нас впервые покормили.

После обеда нам выдали матрасы и постельное белье. С новыми условиями в камере мы настроились спокойно отсиживать свои сутки. Я даже начал ребят знакомить со своей книгой и ее героями. Необычная презентация получилась.

Ближе к ужину ко мне пришел адвокат, которую нанял главный редактор Hrodna.life Алексей Шота. Она рассказала про обстановку в городе и стране. Я попросил ее обжаловать решение суда. Сам писать жалобу не смог из-за боли в руках, только подписался под написанным прямо на месте текстом. Договорились встретиться через несколько дней.

Освобождение

Только мы поужинали, как нам сказали собирать вещи. Мы думали, что в РОВД готовят камеры к очередным задержаниям и нас перевезут в другой город. Но надзиратели сказали, что нас освобождают. В это было трудно поверить. Всех вывели из камеры, мы сдали матрасы и белье. Нам выдали личные вещи и пригласили расписаться за питание в «отеле». Так нас освободили.

На улице я попросил у прохожего вызвать такси. Мы попрощались с соседями по камере и договорились поддерживать связь. Я приехал домой, меня встретила жена и ее отец. Они рассказали, что произошло за три дня пока я был в изоляции. Как сотни людей выходили в мою поддержку и в поддержку других задержанных в городе и на предприятиях.

Не успел я переодеться, как пришел мой коллега, чтобы записать видео-интервью. Мы вышли с женой и собакой, которая сорвалась с поводка. В момент интервью я держал собаку на руках, именно за это потом и стали цепляться пропагандисты — «у него руки сломаны, а он еще собаку держит…». Но на видео я рассказывал, что болят руки, показывал, как они опухли. Вечером ехать в больницу мы не решились. За медицинской помощью обратились утром.

Больница

В БСМП врачи сделали мне снимки рук, ног и головы. На руках — закрытые переломы в области кистей. Также врачи обнаружили закрытую черепно-мозговую травму и сотрясение мозга. После этого меня госпитализировали, на руки наложили лангеты — гипсы.

Портрет Руслана Кулевича нарисовал и принес в редакцию один из читателей Hrodna.life. Фото: Катерина Гордеева

В больнице я пролежал пять дней. В палате со мной был басист группы «Dzieciuki» Андрей Петко. Его милиция избила 9 августа. У него была черепно-мозговая травма, ему зашивали щеку. Всего в больнице было около 10 человек, в основном всех били при задержании. Кого-то медики забирали из тюрьмы, а кто-то обратился сам после освобождения.

Руслан Кулевич в Больнице скорой медицинской помощи. Фото: Андрей Мелешко

Грязь от пропагандистов

После выписки в интернете началась травля меня и моей семьи. Пропагандисты выложили в Telegram наши с женой личные данные, домашний адрес и телефоны. Начались звонки и сообщения с разных телефонов. Поступали угрозы и оскорбления. Чтобы защитить себя и жену, я решил уехать на неделю из города. Как только мы вернулись, снова стали поступать звонки и сообщения. Теперь на государственных телеканалах стали крутить мою фотографию с собакой и гипсами. Мол, они разоблачили фейк.

После этой публикации Руслану, его жене и матери начали звонить неизвестные.

Такого я не ожидал от пропагандистов. Они пошли на крайние меры и со мной даже не связались. Я долго молчал, отказывался от интервью и старался отвлечься. Работал за городом над исторической книгой — «Гродзенцы здалёк».

Руслан Кулевич с женой Татьяной. Фото: Катерина Гордеева

В начале сентября я вернулся в город и решил поделиться своей историей. Мне было страшно, но я стал рассказывать. Мне до сих пор пишут странные сообщения неизвестные люди. Надеюсь, мои читатели увидят этот текст и все поймут.

Ваш Руслан Кулевич


Если вы считаете нашу работу важной, если вы хотите, чтобы Hrodna.life существовал — поддержите нас.

Чтобы сохранить штат журналистов и офис, мы просим перечислить нам небольшую сумму денег. Но делайте это только, если вы в безопасности, например, за границей, и ни в коем случае не с помощью белорусских банковских карт!

С вашей помощью мы продолжим работать и рассказывать то, о чем молчат другие.

Поделиться

Последние записи

«Нормальный был гастроном — теперь там продают обои». Хватает ли магазинов в центре Гродно?

Хватает ли в центре Гродно продуктовых магазинов? Споры об этом вызвало открытие на углу Советской…

21 ноября 2024

Где организовать праздничную фотосессию? Гродненские студии уже подготовили новогодние локации

Нарядная хвоя, свечи, новогодние венки и гирлянды, светлый или темный фон на выбор. Гродненские фотостудии…

19 ноября 2024

«Перед выборами — благоприятное время для петиций». Как заставить чиновников решать проблемы и почему новая площадка «меркаванне.бел» для этого не подходит

Власти создали новую платформу “меркаванне.бел”. Ее позиционируют как онлайн-площадку, на которой каждый сможет в свободной…

15 ноября 2024

«В Гродно живут те еще „шальные императрицы“». Создательница бренда Krikate рассказала, как добралась до парижской недели моды

Коллекция одежды гродненки Екатерины Корлатяну дебютировала этой осенью на Парижской неделе моды. А начиналось все…

14 ноября 2024

«Первую прибыль потратил на станок». Гродненец в школе вытачивал биты, а к 27 годам открыл свое производство мебели

Гродненец Роман Нагула почти полжизни работает с деревом. Школьником он начинал с бейсбольных бит, а…

13 ноября 2024

«Планирую повторить гербарий Элизы Ожешко». Гродненка 20 лет проработала ветврачом, а теперь плетет венки на заказ

Гродненка Анна Тарковская почти круглый год собирает травы, а потом плетет из них венки. За…

11 ноября 2024