Смотрят на дом на карте, заказывают гродненскую колбасу и берегут плюшевого зайца. Как гродненцы издалека сохраняют связь с родиной

Белорусские закатки, 38-летний плюшевый зайчик, сны и просматривание карт помогают гродненцам пережить расставание с домом. Возвращение они будут праздновать с «шампаном» на площади возле (пока существующего) памятника Ленину. Спросили у гродненцев, которые уехали от преследования и пока не могут вернуться, как они сохраняют связь с Родиной и что сделают первым после возвращения домой.

А.: «Около меня будут два или три ящика с шампаном»

[Уехал] более чем год назад. После очередного задержания вышел, да через несколько дней решил уехать, от греха подальше. Очередное задержание было бы вопросом времени. Человек есть — дело найдется.

А я ее [связь] и не терял. В 21 веке очень много средств связи с близкими. Друзья приезжают в гости. Сейчас лучше понимаешь ценность таких связей. Каждый день читаю новости своего места, слежу за происходящим, за переменами. Иногда захожу на Яндекс.Карты, чтобы посмотреть на свое место в виртуальной реальности.

Если совсем плохо, звоню кому-то из близких. Выхожу пройтись ногами, послушать музыку в наушниках. Когда была погода — брал велик и ехал километров с 50. Очень помогает. Стараюсь держаться режима дня и не трогать алкоголь, так как от него гораздо хуже. Пробовал — знаю. Еще в свободное время изучаю английский, польский и немного литовский языки. Это расширяет понимание и своей Родины. Ну вот, например, меня удивило, что «Гожа» всегда была «Козлом», «Скидель» — «Щитом».

Мне перевезли много из моих вещей, которыми я пользовался дома: одежду, компьютер, любые устройства. Иногда передают что-то эксклюзивное, книги или белорусские закатки.

[Когда вернусь домой], я буду сидеть на площади Ленина, у постамента, на котором пока что стоит добрый дедушка Ленин. Около меня будут два или три ящика с шампаном, может и больше. Приглашаю всех желающих. Дату анонсировать не буду — вы сами знаете, когда это будет.

П.: «Пойду цинично нарушать нынешние законы»

Уехал перед самой войной, убежал из-под следствия. Связь с родиной особо не поддерживаю, разговариваю с кем разговаривал, только меньше и по интернету. Если хочется домой — вспоминаю жрачку на Окрестина и попускаю мигом.

Тупо не хватает денег, чтобы решать все вопросы, связанные с Родиной, удаленно. Были бы деньги, все вопросы было бы решать гораздо легче. Визы для тех, кто остался — дорого, привезти барахло — дорого и хлопотно. Я и свою эмиграцию воспринимаю как экономические санкции и — вот, был человек, одного НДС платил в год на тысячу-полторы, акцизы на топливо, налоги. Херак — и нет меня, а я в поликлинике был дважды за 10 лет, получить справку на права и разрешение на участие в марафоне.

Первое что сделаю, когда вернусь — пойду цинично нарушать нынешние законы, если это будет безнаказанно более-менее. Уголовные, хотя и административные тоже не собираюсь соблюдать.

А.: «Время от времени мне передают колбасу из Гродно»

Я не считаю, что я в эмиграции, а считаю, что я в долгосрочной командировке. С августа 2021 года нахожусь в Грузии. Почему уехал? Потому что сразу из пяти разных инстанций мне позвонили и пригласили на беседу.

Я подписан на все гродненские Telegram-каналы, различные паблики, на информационные, гродненские, каналы по истории. Также я контачу с людьми, живущими до сегодняшнего времени в родном городе. Я с ними постоянно или созваниваюсь, или списываюсь, или каким-то образом общаюсь.

Я спрашиваю, как там стоит музей, как стоят замки, проходят ли какие-то экскурсии, встречи с людьми. Бывает, я время от времени переспрашиваю гродненцев, которые приезжают сюда ко мне в Грузию, что происходит в городе. Каждый день почти что-то происходит.

Передачи из родины — да, действительно, я очень рад, что это удается сделать. Время от времени мне передают колбасу из Гродно какую-то. Или какие-то игры типа «Паўстанцаў», «Мовы», которые делает компания «А4».

Одна из первых вещей, которые я сделаю, когда вернусь в родной город — пройдусь по набережной, схожу к Коложе, потом через Коложский парк вернусь к замкам, посмотрю на синагогу, пройдусь по местам, которые мне с детства дороги. Спущусь по лестнице влюбленных, пройдусь у старого пивзавода, пройдусь по старому мосту и схожу в монастырь францисканцев, который мне очень нравится с самого детства.

В.: «Оранжевый плюшевый зайчик поддерживает меня»

В эмиграции я всего несколько месяцев. Сознательно я оставался в Беларуси всю свою жизнь. Всю жизнь моей сверхцелью было развитие горизонтальных связей общественного самоосмысления.

Смыслом моей деятельности было образование. Сначала своё. Я попал на путь, где сам превратился в учителя. Неудобного — пассионария, инсургента. Поэтому в официальном образовании не задержался надолго. В школьной системе продержался всего шесть лет, во внешкольной являлся урывками — только появлялся конфликт с идеологами, система огрызалась и я уходил. В неофициальном, партизанском образовании я почти всю жизнь. Это и держало меня в родном городе после начала жестких репрессий и давления. Уехать вынудила только угроза тюрьмы на длительный срок, физической расправы, и, главное, угроза моим друзьям и ученикам из-за меня.

В моем городе (сознательно употребляю слово «моем») остались смыслы. Осталось все, чему я посвятил себя. Мой город — место силы. Место приложения всего рвения для меня. Все свои сорок-плюс годы жизни я жил здесь. Все, что я построил, вырастил, создал — здесь. Все, что меня вдохновляло и двигало вперед самоосмысление, рост — здесь. И люди. Семья, друзья, ученики, выросшие в настоящих людей и ставшие друзьями, верные соратники — многие остались. И именно они дают шанс всем нам на подъем, на победу, на возвращение.

Поэтому я сохраняю связь. Как? Во первых, через тезис Владимира Мацкевича — «Думай Беларусь». Можно спорить с ним в разных его выводах, но «Думать Беларусь» — безупречный тезис.

Когда невыносимо, когда тоска и грусть заполняют душу — позволяю себе выплакаться. И пишу. Разное. Очерки, образовательную программу. Предложения реформ… И разговариваю об этом со специалистами, друзьями, которые здесь рядом и с теми, которые там — далеко от меня, но ближе чем кажется.

Я, несмотря на суровый вид мужика сорок-плюс, без грамма лишнего жира и повадками уличного хулигана, довольно сентиментальная особа. У меня есть мягкая игрушка, которой тридцать восемь лет. Это плюшевый заяц, он невелик — может сантиметров двадцать высотой, цвета зрелой моркови. Он потерт, но… Мне подарила его мамочка в детстве, когда мы с младшим братом-погодкой имели одного плюшевого зайчика на двоих, каждый хотел играться с ним, и я уступил. Это был важный опыт, который во многом сформировал меня как человека. И вот, этот оранжевой плюшевый зайчик поддерживает меня, взрослого человека, как спасательное колесо в моменты ментальных штормов.

В.: «Я живу как бы две жизни»

В эмиграции я с 29 ноября 2021 года — пошел второй год. Почему уехала? Во-первых, от преследования. Мы еще до 2020 года были активистами. Также работали в магазине национальной символики. После трех обысков уехала от угрозы. Невозможно было больше ни жить там, ни работать.

Почему важно сохранять связь? Потому что это мой самый любимый город Беларусь. Город, который стал родным за шесть лет, которые я там прожила. Было много друзей.

Читаю все новости. Те люди, с которыми я там дружила, встречалась — они уже почти все здесь. Иногда тех людей, что остались в Гродно, прошу, чтобы сделали снимки тех мест, которые мне были важны в Гродно.

За год, который я здесь, у меня еще не было такого, чтобы тоска по родине была невыносимой. Я, конечно, хочу в Гродно, хочу домой съездить посмотреть, может, вернуться. Но чтобы так бросаться на стенку или плакать — нет, такого за год еще не было. Я всегда имела мнение, что мой дом там, где мои родные и близкие, где дорогие мне люди. А моя Беларусь — она со мной в сердце, она вокруг меня. Ведь мы строим белорусское пространство все вместе здесь.

Сейчас смотрю на книги, которые приехали из Беларуси, здесь приобрела — на белорусском языке. Их читаю, смотрю белорусские каналы, читаю белорусские новости, слушаю белорусскую музыку. Рядом со мной белорусский кот, мой муж, мои друзья. И на это время мне этого достаточно. Я хотела привезти книги белорусские — я их все уже сюда перевезла. И коллекцию своих чашек, которые я собирала. К вещам физическим я не слишком привыкаю. Теряешь бывало вещь или испортишь — каких-то полчаса погрустишь и всё.

Ну и вообще, у меня складывается такое впечатление, что я живу как бы две жизни: днем — и ночью, когда я сплю. Ведь мне каждую ночь снятся сны. Я их запоминаю. Когда я переехала в Польшу, то мне очень часто стали сниться мои умершие родители, деревня моей матери, в которой мы росли в детстве, один мой дом, другой мой дом в Гродно. Какие-то такие далекие друзья. И это очень интересные сны всегда. Даже не хочется просыпаться, хочется их досмотреть.

Единственное, что мне здесь не хватает — наверное, возможности больше быть на природе. Я заметила, что я в этом году не видела почти что пионов, когда они расцвели, гладиолусов, косачей, астр. За грибами я сходила, но мне не хватает деревни.

Здесь есть дело, которое мне нравится, работа, которая нравится, хобби мои со мной остались. У меня есть возможность делать то, что я хочу. Я считаю, что по сравнению с тем, как могла сложиться жизнь там и как сложилась, к сожалению, у многих наших белорусов, не на что жаловаться и не за что вообще переживать. Ведь есть люди, которые сидят за решеткой и не могут решить вопросы по работе, по здоровью. Поэтому я вообще стараюсь не пенять ни на что, а принимать, как есть, и строить свою жизнь здесь и сейчас. И жить здесь и сейчас.