«Я и сейчас не потеряюсь в Гродно». Поговорили с репатриантом, который переехал в Польшу в 1946 году, но до сих пор помнит родной город

Генрик Устило родился в 1929 году в Гродно на улице Бригитской. В 1935 году его семья купила землю в Подпереселке и построила там дом. В этом доме семья Устило пережила Вторую мировую войну и прожила до переезда в Польшу в 1946 году.

Hrodna.life совместно с редакцией MOST возобновляет цикл исторических материалов с воспоминаниями гродненцев, родившихся в межвоенный период. Это истории, которые войдут в новую книгу журналиста Руслана Кулевича «Последние свидетели Гродно». Она и о тех гродненцах, что после войны переехали в Польшу, и о тех, что остались в Беларуси. А некоторые из героев в советские времена вообще перебрались вглубь СССР.

Отец Генрика был военным и служил в Четвертом полку занеманских уланов. В 1920-х годах он был вынужден уйти из армии по состоянию здоровья: на польско-советской войне получил обморожение ног, что привело к болезни и ампутации. Семья жила за счет хозяйства, пособия, которое получал отец, а также работы матери, которая подрабатывала в разных местах.

Четвертый полк занеманских уланов (4 Pułk Ułanów Zaniemeńskich) получил свое название в честь того, что был первым польским полком, который переправился через Неман в 1919 году во время польско-советской войны 1919−1921 годов. После окончания этого конфликта и до сентября 1939 года располагался в Вильнюсе.

Учеба на Северной, прогулки по набережной и походы на Рыбный рынок

Генрик учился в школе № 6 на Северной улице (нынешний корпус аграрного университета на Волковича). Во время так называемых «первых советов» (1939−1941) школу разделили. Мальчик продолжил обучение в том же здании, но уже в школе № 4.

— Учился там до 1941 года. Все классы отличались. Например, у девочек были разные фартуки, а у парней — кокарды. В школе не было спортзала, поэтому занятия проводились на улице возле фабрики кофе на улице Северной. Помню этот запах кофе, который разносился в воздухе. Со школьных лет запомнились сборы средств на строительство других школ. Дети собирали металлолом.

В 1935 году семья Устило переехала на улицу Подпереселка, где купила землю и построила дом.

— Недалеко был Неман, любил гулять по набережной Перацкого. Катались на теплоходах «Ягайло» и «Ядвига». Плавали по Неману до Меловых гор, а потом через лес возвращались домой. Рядом была деревня Переселка, там мы часто проводили время.

Набережной Перацкого называлась набережная у подножия Старого и Нового замков — от пивзавода до речки Городничанки. Ее построили в 1934 году и назвали в честь Бронислава Перацкого — польского министра внутренних дел, которого в том же году убили украинские националисты.

Генрик вспоминает и походы на Рыбный рынок в центре города. Чтобы добраться туда из Подпереселки, нужно было пройти через район Заверщизна и реку Городничанку, а потом по холму на Троицкую.

— В Гродно до войны было много евреев. Моя мама часто покупала у них продукты на рынке, в том числе рыбу, которую ловили не только в Немане, но и в других местах.

Рыбный рынок находился в еврейском районе Гродно, примерно на месте стоянки возле сегодняшней магазина «Обуховский» на Большой Троицкой.

Читайте также: История коренной гродненки с улицы Пригородной

Сначала не ждали советов, потом не ждали немцев

В сентябре 1939 года Генрику было 10 лет. Приход советов в Гродно он помнит по обрывкам своих воспоминаний и рассказам родителей.

— Тогда информация так быстро не доходила, как сейчас. Не у всех было даже радио, и про войну с немцами в сентябре 1939 года мы узнали, когда увидели немецкие самолеты над городом. Помню, в то время мы с матерью были на Рыбном рынке. Во время налета мы прятались в воротах. Мы не думали, что все будет так серьезно. Началась война с немцами, а тут вошли советы. Они подписали тайный пакт Молотова-Риббентропа и разделили Польшу. Мы почувствовали это, когда в Гродно пришел наш враг — советы. Они сразу начали вывозить «осадников», которые получили землю после советско-польской войны. В первую очередь вывезли их, потом интеллигенцию и семьи военнослужащих.

Отец Генрика был бывшим военным и участником советско-польской войны. Генрик считает, что их семье повезло, потому что советы не успели до них дойти.

— Горожане просто так не поддались русским. Военные организации, гимназисты и воинские части, что остались в Гродно, вышли на защиту города. Был бой на улицах, жгли танки. Помню, как на Почтовой улице стоял сожженный танк, такие же были на Доминиканской и Иерусалимской. Битва была жестокой. Советы привязали одного нашего юношу к танку. Некоторые дети ходили в город, но меня мама не пускала. Она говорила, что война — это не игра, может плохо закончиться.

Впервые советских солдат Генрик увидел на улице Калиновского. Это было уже после захвата Гродно. Целая армия шла с танками и направлялась в район Пышков.

Началась новая жизнь. При «первых советах», которые были с 1939 по 1941 годы, многих продуктов питания не хватало. Нужно было стоять в очередях, чтобы получить свое. Иногда выручало то, что отец был инвалидом и его пропускали без очереди. Семью спасало и собственное хозяйство.

Генрик вспоминает, что немцев в 1941 году тоже не ждали в Гродно. Все началось внезапно. По воспоминаниям гродненца, около 4 часов утра его семья проснулась от взрывов.

— После налетов жертва была и в соседней Переселке. Немецкие самолеты в первую очередь бомбили военные части и склады, но часть бомб попала на город, где-то в еврейском квартале. Сначала люди бежали из Гродно, но быстро начали возвращаться. В городе на мгновение ни советов, ни немцев не было. Немцы появились только на следующий день. И снова новая власть, новые порядки и очереди за хлебом.

Работа у немцев: «Бригадир иногда мог ударить плетью. Но в целом нормально»

— Немцы, как освоились, начали переименовывать улицы, открывать свои заведения и магазины. Сначала одежду было невозможно приобрести в Гродно. Только обувь с деревянной подошвой, которую мы называли «цвайшнали». Выпускала ее обувная фабрика, где работала молодежь от 14 лет. Мой коллега Метэк Юшкевич там работал, говорил, что его норма была 16 пар в день. Он с нами вечерами не играл, помню, говорил, что ему нужно спать, ведь рано вставать и выполнять норму. За это почти не платили деньги, только выдавали продуктовые карточки.

Немцы ловили на улицах Гродно молодежь. С 16 лет могли отправить в Германию на принудительные работы, а помладше отправляли работать в городе. Генрик попал на работу к немцу Райнольду Гамбу. Тот приехал из Баварии и в бывших еврейских магазинах в Гродно открыл свои торговые точки. Там продавались принадлежности для швей, портных и других рабочих специальностей.

— У Гамба работало около 16 наших ребят. Все на разных должностях — от уборки до продажи. У нас была еще хорошая работа, ведь не было трудностей в сравнении с другими. Пилили дрова, убирали, топили печи. Все делали. Конечно, за нами следил бригадир, иногда мог ударить плетью. Но в целом было нормально.

Генрик говорит, что труднее всего пришлось евреям, которых переселили в два гетто в Гродно. Они находились в разных частях города. Евреев из гетто загоняли на принудительные работы.

— В первом гетто было много людей, но мы туда не ходили. Только после того как евреев вывезли, убрали колючую проволоку, можно было заходить. Так, первое время после депортации евреев, в гетто еще можно было найти что-то полезное. Например, к нам в магазин привезли две или три машины обуви и сказали нашей молодежи перебирать и искать пары. После эту обувь продавали горожанам. Немцы разобрали гетто и начали заселять эту территорию людьми, у которых было небольшое хозяйство. Некоторых привозили из близлежащих деревень.

Устраивали танцы в лесу, куда немцы боялись ходить

В свободное от работы время Генрик ходил ловить рыбу на Неман или играл в лесу, который называли Диково. Он был недалеко от фортов.

— В лесу было здание и мой коллега Зютэк Эйсмонт играл там на аккордеоне. Немцы в лес старались не ходить, боялись. У Зютэка были еще брат и сестра. Без музыкантов Эйсмонтов ни один праздник в Переселке не обходился. Были у нас так называемые прыватки и потанцовки. Это было во время оккупации, все делалось тихо.

Прыватка (польское prywatka) — молодежная вечеринка в частном доме. Сегодня слово считается устаревшим.

«Вторые советы», казни на площади и выезд в Польшу

В июле 1944 года в Гродно снова сменилась власть: советы выбили немцев и заняли город.

— В 1944 году, когда погнали немцев, в городе проходили показательные суды и казни. Помню, как одного немца привезли под Гарнизонный костел, он был в мундире и босиком. Тогда суд приехал на площадь, и людей было много. Немца быстро осудили, поставили на машину-полуторку, она отъехала, и он остался висеть. Около двух дней провисел. Помню, что на его прикрепили табличку на белорусском и русском языках. Его звали Эрик Кер, и была информация, что он наделал.

Гарнизонный костел — другое название Фары Витовта или иначе Костела Пресвятой Девы Марии. Находился на сегодняшней Советской площади, бывшей площади Батория. Уничтожен советскими властями в 1961 году.

После освобождения Гродно семья Устило налаживала быт, но быстро начала готовиться к эвакуации в Польшу.

— Для нас война закончилась. Польшу тоже освободили, и многие начали туда переезжать. Мои родители откладывали выезд. Думали, что границу перенесут и Гродно снова будет в Польше. В Гродно мы жили хорошо, у нас был собственный дом с участком и хозяйством. Но однажды отец поговорил с одним русским, который спросил у нас, почему мы не уезжаем в Польшу. Отец ответил, что ждем, но тот сказал, что нужно ехать и больше не ждать. Наверху уже все было решено. Мы ждали до последнего, но потом обратились в администрацию, чтобы получить специальную карту для выезда.

В ноябре 1946 года семье Устило выделили вагон для эвакуации в Польшу, как и другим гродненцам, которые решили переехать. Генрик вспоминает, что его семье советы разрешили забрать все вещи и даже двух коров. В Польше гродненцы получили компенсацию за свою землю, которую оставили в родном городе. Компенсация была не в полном объеме.

— Интересно, но тогда нам разрешили вывезти из Гродно все, что хотели. Целый вагон. Было грустно покидать наш Гродно, но нужно было ехать. День отъезда был пасмурный, мы стали перед домом, перекрестились и отправились в неведомый нам путь. Из Гродно двинулись на станцию Лососно, а оттуда в Польшу. Добрались поездом до Щетинка. В этом городе вагоны из Гродно отцепили, а далее поезд поехал до Слупска. Мы задержались в Щетинке. Первое время коровы помогали выживать, молоко продавали.

Щетинек (Szczecinek) — город в сегодняшнем Западнопоморском воеводстве Польши. До 1945 года был частью Германии, но в итоге вместе с другими так называемыми «возвращенными территориями» был присоединен к Польше. Немецких жителей города переселили в Германию, а их место заняли переселенцы-репатрианты из бывших восточных территорий Польши, которые стали частью СССР.

«И теперь, через столько лет, если приеду, то не затеряюсь в Гродно»

В Щетинке Генрик окончил школу, а родители нашли работу. Жили гродненцы в этом городе до 1955 года. У Генрика начались проблемы со здоровьем, климат не подходил. Врачи посоветовали сменить город. Семья нашла жилье в Супрасле — городке под Белостоком.

— Родители решили поехать в Белосток. Говорили, что как раз недалеко от Гродно, можно даже будет ездить.

Впервые после репатриации Генрик смог поехать в Гродно в 1950-х годах. Это была служебная встреча. Пользуясь возможностью, гродненец посетил свою улицу и увидел семейный дом, который оставили после Второй мировой войны.

— Кто-то уже тогда купил наш дом. Грустно было, но возвращаться жить в Гродно я не хотел. Ничего моего там уже не было. Я был еще несколько раз в городе. И теперь, через столько лет, если приеду, то не затеряюсь в Гродно. Могу даже провести экскурсию. В памяти все осталось, все мое детство. Даже помню, как к Коложе подниматься по специальным ступенькам. Сегодня у меня ностальгия по Гродно, что не могу просто так приехать и увидеть родной город.