Василь Быков в Гродно
Белорусскому писателю Василю Быкову 19 июня 2024 года могло бы исполниться 100 лет. К юбилею Hrodna.life перечитал автобиографическую книгу писателя «Долгая дорога домой» и выбрал самые интересные моменты, связанные с жизнью Быкова в Гродно.
Писатель жил в Гродно 25 лет: с 1947 по 1949 и с 1955 по 1978 год. Здесь он начинал свою творческую деятельность в художественных мастерских и редакции газеты «Гродненская правда». Именно в Гродно Быков написал «Мертвым не больно», «Журавлиный крик», «Альпийскую балладу» и «Сотникова».
В Гродно Василь Быков приехал в 1947 году, когда уволился в запас после Второй мировой войны.
«Весной, как раз перед Первым маем, пришел приказ на мое увольнение в запас. […] Сначала встал вопрос: куда ехать? Конечно, в Беларусь, здесь не было сомнения, но куда конкретно? К родителям в колхоз идти не было смысла, но куда еще? Где найти приют, хотя бы на первое время?».
Сначала будущий писатель приехал в Минск. «Раньше в столице не был, и то, что там увидел, поразило. Город лежал в руинах». Быков планировал продолжить учебу в художественном училище, которое не смог закончить из-за нападения немецких войск на СССР в 1941 году.
Но в минском Союзе художников ему сказали, что «пока никакого обучения нет, училище не работает, где оно будет — в Витебске или Минске, — еще правительством не определено. Жить здесь тяжело. Вам, говорят, нет смысла здесь оставаться. В некоторых областях есть отделения художественного фонда и неплохие коллективы художников. Например, в Бресте или Гродно. Советую поехать туда, там будет работа, и прожить там легче, чем в Минске. А потом, может, откроется и художественное училище. Подумал я, что, видимо, так и нужно сделать. Как раз на День Победы поездом через Барановичи поехал в Гродно — город, где у меня не было ни одного знакомого человека. И который так основательно и на много лет повлиял на мою судьбу».
Читайте также: «Это кажется невероятным». В Гродно нашли фронтовые рисунки Василя Быкова
На гродненском железнодорожном вокзале будущий писатель провел свою первую ночь в Гродно.
«С первого взгляда город мне понравился, не такой уж и разрушенный (хотя в центре и попадались руины некоторых зданий), но в нем ощущалась определенная „западность“, черты средневековья — в старых зданиях, костелах, даже в брусчатке улиц. Снова — два замка и Неман. Это очень мило показалось моему сердцу, уставшему на чужбине. Полдня ходил по улицам, присматривался, но куда зайти не решился. Первую гродненскую ночь провел на вокзале».
Здание того вокзала не сохранилось. Его разрушили в 1986 году. Находился он совсем рядом с современным вокзалом.
После ночи на железнодорожном вокзале Василь Быков пошел искать мастерскую художественного фонда. «Мастерская была как раз в центре на улице Клары Цеткин [современная улица Доминиканская — Hrodna.life] - маленькая комнатка в старом доме».
Там Быкова встретили сотрудники. «Выпускник Варшавской академии искусств Александр Кох сводил меня на свою квартиру, где я оставил чемоданчик, а его хозяйка, милая гродненская полька, угостила меня квартой молока с куском хлеба».
«Взаимопонимание и счастливую встречу» Быков с художниками отпраздновали в ресторане «Неман». Будущему писателю нашли квартиру в занеманской части города.
«Денег у меня было немного (выходное пособие), а после ресторана почти ничего не осталось. Зато я приобрел друзей, которые устроили меня за Неман на квартиру к сердечной Марии Ивановне, что надолго стала моей второй матерью».
Рядом с художественной мастерской на улице Советской, 8 находилась редакция газеты «Гродненская правда». Время от времени Быков пересекался с «газетчиками» в «пивной на углу двух улиц».
«Тогда в редакции работал бухгалтером старый (лет под 70) полковник бывшей царской армии, он также заходил туда — выпить с получки пива. Иногда мы разговаривали, он рассказывал много интересного о своей царской службе. Однажды в минуту пьяной доброты он и сказал мне, что не мешало бы подумать о своем будущем, и тем задел какие-то чувствительные струны в моей душе. Вы знаете белорусский язык, сказал он, а у нас часть тиража начинают выпускать на белорусском. Зайдите в секретариат, может, будет необходимость».
Через несколько дней Быков пришел в секретариат газеты, где ему предложили написать заявление по-белорусски — и его приняли на работу корректором белорусского издания. По мнению Быкова, его приняли, потому что не нашли в его заявлении слишком много ошибок.
«Немного поработав в корректуре, перешел в секретариат. Начиналась новая страница моей биографии. Казалось мне, что я выхожу на какую-то прямую, но только казалось. Впереди еще были изгибы судьбы, адские рецидивы все той же военщины, которая упорно не хотела выпускать меня из своих железных объятий. А пока в редакции было спокойно, мне нравилось».
Во время работы в редакции газеты Быков написал свой первый рассказ о последнем дне войны. «Заместитель редактора А. Соловьев прочитал и сказал: очень значимо! Скупая его похвала дала веру в какие-то собственные способности. Но следующий рассказ написал не скоро. Причиной тому явилась немаловажная деталь».
Быкова вызвали на военные сборы, которые продолжались три летних месяца. Палаточный лагерь находился в лесу недалеко от деревни Грандичи на берегу Немана. После этих сборов писателя отправили на очередные сборы, но уже в Слоним.
«В мире начиналась широкомасштабная холодная война с перспективой перерасти в горячую, понадобилось больше войска. Слонимская бригада разворачивалась в дивизию, без артиллериста лейтенанта Быкова обойтись было невозможно».
В 1949 году Василя Быкова вместе с семьей отправили служить на Дальний Восток. Оттуда писатель вернется в Гродно только в 1955 году, после окончательной демобилизации.
После возвращения в Гродно Быков с семьей поселился в «мизерной» квартире сестры жены Веры в старом доме. Но писатель понимал, что долго там жить нельзя. Военкомат Быкову также ничем не мог помочь в вопросе жилья. Поэтому писатель просто встал на учет и получил первую собственную квартиру в Гродно только в 1958 году.
Муж сестры жены — Павел Дмитриевич — предложил Быкову пожить в квартире одного из работников, который уехал.
"… говорит: есть возможность. Один их работник уехал на район, его квартира освободилась. Надо занимать. Вообще-то акт незаконный, но теперь все так делают, иначе не дождешься. […] Поймал на улице машину и перевез свои вещи.
Квартирка оказалась самой запущенной, комнатка с сенями, дверь во двор. Замок без ключа, заперт дужкой за проем. Неисправная печка, телефон на подоконнике. Телефон вызвал у меня подозрение — почему он здесь? К тому же не отключен.
Почему и для чего, выяснилось утром, когда в дверь сильно постучали. Пришли двое и вежливо поинтересовались, кто здесь поселился. Я объяснил, они молча вышли. Через пару часов пришли снова, но уже с милиционером и домоуправом. «Немедленно освободить квартиру! Почему? А потому. Иначе выбросим сами».
В обед прибегает сестра жены Вера — у них тоже скандал. Вызвали Павла, угрожали ответственностью. Куда вызвали? В КГБ, он же там работает. А это их тайная квартира, где они встречаются с кем нужно. Вот так дела, сказал себе Быков, вот так вляпался. Мало того что сам влез, так еще и человеку навредил.
Еще несколько дней стучали в двери, угрожали и предупреждали. Я не выдержал, пошел искать другую квартиру. Встретил на улице давнего знакомого художника Близнецова, и он сказал: есть квартира, недавно освободилась. Правда, холодная и без воды. И без туалета. Не знаю, подключена ли к электросети. Квартира оказалась на улице Подгорной, недалеко от Немана, куда я и переехал под Новый 1956 год".
На улице Подгорной Быков написал свой первый рассказ после увольнения из армии. Его он отнес в редакцию «Гродненской правды», где познакомился с литературным консультантом Михасём Васильком.
Читайте также: «С хорошей энергетикой». В Гродно можно купить квартиру, в которой жил Василь Быков
Когда Быков заболел аппендицитом и после первой операции у него возникли осложнения, писателя спас известный гродненский хирург Иван Ничипорук.
«В то время я заболел. На аппендицит. Но чтобы это определить, потребовалось время, а „скорая“ привезла меня в больницу поздно ночью. Дежурный хирург к тому времени уже „принял“ свою дозу спирта и лег спать. Резать меня взялся, когда проспался, видимо, время было упущено. Как выписался, начались осложнения. Врачи не могли понять, думали, что брюшной тиф. Хорошо, что спросили у старого гродненского врача Ничипорука, который сразу положил меня на хирургический стол и разрезал второй раз. Тем и спас, потому что я уже не вставал».
Читайте также: «Ничипорука знал весь город». История доктора, который лечил людей в Гродно при любой власти
Когда Гродненский областной комитет вместе с писательским руководством в Минске в 1959 году решили создать областное отделение Союза писателей, то творцов пригласили в областной комитет.
«Секретарем сначала предложили быть мне. Но я отказался в пользу Алексея Карпюка, который с должной тщательностью взялся организовывать отделение. В первую очередь он отвоевал для офиса зал в Доме Ожешко, обставил его мебелью. Затем начал заботиться о том, чтобы писателей прикрепили к спецполиклинике. Это нам очень понравилось, и мы всячески поддерживали Карпюка. А тот, получив соответствующий статус, начал вмешиваться в жизнь города, часто по разным делам ходил к начальству в обком».
Читайте также: Хто такі Аляксей Карпюк і чаму пра яго памятаюць гродзенцы
На левом берегу Немана у писателя был гараж. Там Быков хранил свою технику, в том числе и моторную лодку, на которой любил путешествовать по Неману.
«Однажды, придя в редакцию, Валя Чекин сказал, что купил лодку с мотором, приглашал прокатиться по Неману. Взяв с собой подросшего сына Васю, пошли через мост на тот берег Немана, где было много установлено моторок, там же, на берегу, громоздились металлические ящики с речным оборудованием. Валя запустил свой „ветерок“, и мы потихоньку поехали под железнодорожный мост вверх по Неману. С воды я никогда еще не видел его берегов, мели, обрывов, прибрежных поселений и лесов, все мне было новое и привлекательное. […] Через некоторое время я тоже купил мотор (более мощный „вихрь“) и лодку „казанку“ с булями; с протекцией Валентина получил место на лодочной пристани. Вдвоем с ним мы начали гонять по Неману, ловить рыбу. К рыбалке я быстро остыл, поняв, что рыба меня не любит».
«Однажды к нам приехал всеми любимый Владимир Караткевич. Тогда он писал „Христос приземлился в Гродно“ и хотел посмотреть на гродненские „костоломные башни“. Не дождавшись, когда ему хозяева устроят угощение, сам созвал местных литераторов в ресторан „Беларусь“ (который еще тогда был), начал откупоривать бутылку шампанского и облил любимую им Дануту [поэтесса Данута Бичель — Hrodna.life]. Потом вежливо извинялся и целовал ее ручки».
«Дома, на Кошевого [современная Большая Троицкая — Hrodna.life], еще не было поздно, сверкал телевизор, и вдруг — удар в окно, стекло — в дребезги, на полу кусок кирпича. Я выбежал на улицу — никого. На следующий день после невеселых размышлений пошел в милицию, написал заявление. Потом заставили переписать, сказали, будут расследовать. Какое-то время ждал результата, потом перестал ждать. Начал ждать других результатов, которые и последовали».
Тогда Алексей Карпюк добился у руководства области, чтобы дома у писателей поставили телефоны. «Стало удобно куда-то позвонить, не нужно было бежать на почту или к автоматам, которые никогда не были исправны. Но началась другая беда, по крайней мере для меня. Начали звонить — из Гродно, Минска, Москвы или черт знает откуда, — не называясь. То был форменный телефонный террор, наверняка кем-то организованный. Но известно, кем. В любое время дня и ночи трещал телефон, встревоженный, я вскакивал с постели и слышал первый вопрос: «До какого времени вы будете подрывать советскую власть?». Или: «Много вам заплатила ЦРУ за клевету на партию и Красную армию?».
Читайте также: Жители Гродно предложили поставить в городе памятник Быкову. Вот что ответила Зоя Кулеша из горисполкома
Быков пишет, что мало с кем дружил в Гродно. Чаще всего он общался с писателем Алексеем Карпюком или историком Борисом Клейном. Когда однажды вечером Клейн пришел в гости к Быкову, а потом тот пошел его провожать до дома, их обоих избили прямо под подъездом Клейна.
«Однажды вечером он пришел ко мне на квартиру, мы немного посидели, и я пошел его проводить домой. Самую важную часть разговора, конечно, оставили на это время. Клейн жил недалеко, в центре города, возле тюрьмы. Прошли в один конец, затем в другой. Было уже темно, людей на улице попадалось немного. У самого его подъезда вдруг перед нами появились трое, перегородили дорогу. Сначала мы даже не поняли, почему они преградили нам узкий путь, как тут же получили по удару в лицо — я и Борис. У того сразу упали на землю очки, я сдавленно крикнул: „В чем дело?“. И снова получили — второй раз. Тогда мы закричали — на всю улицу. Один быстро перешел на другую сторону, где уже стоял третий из их группы. Остальной вдруг приблизился почти вплотную, но вместо того, чтобы ударить, тихо сказал „Простите, ребята!“ и пошел к тем двум».
По словам Быкова, они поняли, чьих рук это дело, поэтому не стали обращаться в органы.
«Как-то весной в Гродно приехал мой ушачский земляк Рыгор Бородулин. Приехал с молодой женой, улыбчивой умницей Валей. В Гродно жила его теща, но из-за квартирной тесноты он остановился в гостинице „Неман“. Этот отель и ресторан при нем давно были для нас „неудачными“, не повезло там и Рыгору, который, ужиная, конечно же, отравился. Для спасения позвонил мне. Специальных лекарств у меня не было, пришлось лечить земляка примитивной марганцовкой. Если с добрых рук, так поможет, шутил Рыгорка, глотая красную дрянь. И правда — помогло. Мы с ним хорошо поговорили, а потом авансом и отметили его выздоровление. Рыгор был мастером в этом деле, и его острый от природы ум становился тогда еще острее».
В 1974 году Быкову исполнилось 50 лет. Руководство области организовало торжественное мероприятие по этому поводу. По мнению писателя, это сделали как бы в качестве извинения за причиненные ранее обиды.
«Пришли представители трудовых коллективов, интеллигенции и немногочисленные друзья юбиляра. Передние ряды заняло партийное руководство области во главе с новым первым секретарем Клецковым. На подиум посреди сцены поставили привезенное из театрального реквизита старомодное, королевского вида кресло с высоким спинкой и позолоченной отделкой. Это было самое мучительное, что я должен был терпеть несколько часов. Я сидел, как на сковородке, едва слушая льстивые выступления и приветствия и мысленно проклиная себя за то, что дожился до такого позора. Тогда я уже точно знал, что отношусь к тем людям, которым легче переносить ругань, чем похвалу. К похвале не привык и чувствовал себя ужасно. Особенно на глазах десятков знакомых людей, которые Бог знает что обо мне тогда думали».
В 1978 году Быков окончательно (в новую минскую квартиру Быков заселился в конце 1977 года) покинул Гродно и уехал в Минск. В столицу Быков привез новую повесть — последнее произведение, которое писатель написал в Гродно — «Пойти и не вернуться».
«Очень жаль было покидать Гродно, который стал для меня родным, но пришлось переехать в Минск».
Читайте также: Карта гродненских мест Василя Быкова
Считается, что сложно выбрать подарок именно мужчине - мужу, сыну, отцу, партнеру или другу. Ситуация…
Белорус Алекс Вознесенский посетил Новогрудок как турист. Мужчину поразило, что город с богатой историей находится…
Ресторан-кафе «Неманская витина» в виде ладьи – часть концепции новой гродненской набережной, которую обсуждали в…
Алексей Коженов уехал из Минска в 1998-м году. Он получил работу в Google, стал дьяконом…
Сленг постоянно меняется - в последнее время под влиянием TikTok. Понять его сразу и весь…
Каждый месяц 22 тонны кофейных зерен выезжают из Гродно, чтобы попасть на заправки по всей…